День 21. (6 августа)

Сегодня встаем рано, надо успеть на церемонию в буддийский дацан, хотим посмотреть, что это такое. Сама церемония в 9 утра, да еще ехать не меньше получаса, тут вечные пробки. Встаем с Кириллом в 7:20, я иду жарить яичницу и варить кашу, Кирилл – накачивает подсдувшиеся колеса, что-то где-то травит, видимо, по заплаткам. Дети встают очень неохотно, вчера уходились. Но мы злобные родители, всех подняли и не сюсюкались. Расчесала три свежевымытые детские головы, заплела, покормила.

Вышли чуть с опозданием, но успели в дацан к началу. Там встретились, как и договорились заранее, со Светой и Мишей. Они своих детей не потащили. Наши старшие были потрясены такой демократией, спрашивали, почему мы их силком разбудили, а не оставили отсыпаться. Нет ответа.

В буддийском монастыре чувствуешь себя не в своей тарелке, совсем другая культура, пугающие синие лица статуй, страшные маски, росписи на стенах вообще жуткие. Нинка спросила, почему у них в храмах так страшно. Монахи рассаживаются на низких топчанах в храме и вслух монотонно читают хором какие-то молитвы, один из них звонит иногда в колокольчик. Леля запросилась в туалет, поэтому я была там минут пять от силы, потом мы с ней пошли плутать в дебрях дацана в поисках туалета. Сначала обошли струю часть, потом попали в современную, пока нашли, пока выбрались, все уже закончилось. Но оно и к лучшему. Кирилл любит такие вещи, я не очень.

В 1809 году из монастыря Богдо-гэгэнов выделилась специальная школа для изучения цанида. Она была названа «Гандан», в честь одноимённого лхасского монастыря Ганден. Первое деревянное здание для нового монастыря заложено в Их-Хурэ в 1835 году по указанию Богдо-гэгэна V, желавшего перенести туда свою резиденцию, отдалившись от китайского торгового квартала столицы. В 1840—1841 годах было построено первое каменное здание.

В начале XX века на территории монастыря, ставшего важнейшим центром буддийского образования в Монголии, проживало около 14 тыс. монахов. В 1938 году, в годы репрессий в отношении буддийского духовенства, монастырь был закрыт. Однако в 1944 году Гандан по просьбам верующих был вновь открыт, и стал единственным официально действующим в социалистической Монголии буддийским монастырём. Этот статус сохранялся до 1990 года, когда после реставрационных работ открылись два действующих храма — Соборный (монг. Цокчин) и Дзу.

C 1970 года при Гандантэгченлине действует Буддийский университет — крупнейшее учреждение религиозного образования в Монголии.

Погуляли еще вместе по территории, Кирилл очень интересно рассказывал детям про буддизм, я многое знала сама, но далеко не все. Например, что у них в принципе отсутствует понятие личности.

Надо сказать, что монастырь Гандан нас совершенно не впечатлил. Из-за того, что он долгое время был единственным разрешенным действующим монастырем, его территория совершенно хаотично застроена и заставлена разными большими и малыми сооружениями без всякого общего плана. Сами храмы так же достаточно просты и безыскусны как внутри, так и снаружи. Вчерашний Чойджин и дворец Богдо-гэгэна (мы его увидим через пару часов) в этом отношении производят гораздо большее впечатление.
Короче говоря, в Гандан стоит идти, чтобы увидеть церемонии в Буддийских храмах и вообще современную религиозную жизнь монголов.

После монастыря вернулись к машине и поехали в музей динозавров. По дороге заезжали спрашивать про мочевину, которую просит наша тачка. Результат переговоров неутешительный: нет ее в Улан-Баторе. Что это такое, в автосалоне знают, но дела с европейскими машинами не имеют, поэтому и адблю нет у них. Мужик-монгол помог нам, обзвонил сам самые большие автомагазины столицы, результат нулевой. Знаем такое, но у нас нету.

На самом деле музей называется Музей Естественной истории. Музей динозавров не стоит посещения, в нашем московском дарвиновском музее гораздо богаче коллекция и интереснее экспозиция, тут занудно и мало. Даже удивительно, если учесть, что все скелеты динозавров родом из Монгольской Гоби как раз.

Что интересно: на верхнем этаже расположено огромное количество чучел животных, птиц, рыб, насекомых и тд, проживающих на территории Монголии. Можно посмотреть в глаза своим фобиям типа гобийского медведя (мелкий и не страшный оказался, в отличие от своего сородича бурого медведя), нашли орлов, которых видели в страшных количествах. Вот тут детям было очень интересно. Бродили вместе с екатеринбуржцами, потом тепло попрощались и уже разошлись окончательно. Всем завтра уезжать из Улан-Батора.

Едем во дворец Богдо-гэгэна VIII, по дороге, благо пробки сплошные, успеваю почитать  вслух детям и про дворец, и про самого Богду, это очень интересно.
В христианских государствах власть переходила от отца к сыну, а тут совсем иначе. Умирал правитель и буддийские монахи отправлялись на поиски его новой реинкарнации. Собственно, Богдо-гэгэн 7-ой умер, а 8-ой родился только через год после этого. Это был сын тибетского чиновника, его нашли, популярно объяснили, чья он реинкарнация и позже перевезли в Монголию, где он стал главным монахом и правителем. У них это была единая должность: духовная и мирская власть в одних руках. Но время было сложное, двадцатые годы двадцатого века. Всю биографию его писать не буду, он сам скончался в 1924 году, а его жену репрессировали в суровом 1938. Да, у него была жена, он снял с себя монашеские обеты и женился, у буддийских монахов это происходит иначе, чем у православных, нет такой трагедии.

С монгольского «Богд Хаан» переводится как «священный государь».  Такое звание закрепилось за императорами Китая династии Мин и ранней Цин. Но 29 декабря 1911 года, когда Монголия получила независимость от Китая, этот титул принял глава монгольских буддистов Богдо Гэгэн VIII. По его распоряжению в юго-восточном районе Улан-Батора был построен дворцовый комплекс. В его состав входили  триумфальные и парадные ворота, летние храмы и зимняя резиденция хана. В процессе строительства архитекторы собирали произведения монгольской национальной живописи, скульптуры и декоративно-прикладного искусства, которые в дальнейшем использовались в интерьере.

На входе трехстворчатый щит ям-пай с изображением драконов, которые символизируют силу и власть. По классическим канонам такой щит располагался перед  главными воротами монастыря для защиты от злых духов.

Далее – Триумфальные ворота. Они обращены на юг и символизирует независимость Монголии от маньчжурского Китая. На кровле – типичный декор в виде керамических фигурок птиц, рыб, оленей, тигров, вельмож на конях. С двух сторон расположены проемы меньшего размера. Центральные ворота предназначались для самого Богдо Гэгэна и его приближенных, арка слева – для князей, вельмож, верховного духовенства и зарубежных гостей, справа  – для музыкантов и личных гвардейцев. Рядом с аркой — два флагштока. В то время, когда Богдо Гэгэн VIII был теократическим правителем Монголии, на одном столбе развевался государственный флаг, а на другом – религиозный желтый.

На входе в дворцовый комплекс стоят главные Парадные ворота (Святые ворота). Они тоже символизируют независимость Монголии от маньчжурского Китая и выглядят намного богаче Триумфальной арки: семи-ярусная крыша, восточный орнамент, большое количество изображений мистических образов и символов буддизма. На верхних крышах установлены фигурки двух позолоченных газелей и колесо учения. Это обязательная деталь на входе в важные буддийские храмы.  Через двустворчатые двери в центре мог проходить только главный хан, остальные проходили через калитки в стене ограды.

Далее следует летняя резиденция из 7 храмов, образующих два двора. Параллельно Святым воротам располагаются три храма, а остальные четыре замыкают территорию комплекса с восточной и западной сторон. В первом дворе храм Махараджей, две беседки, храм шелковой живописи, храм живописи танка и храм Милосердия.

Внутри Храма Махараджей расположены статуи великих царей — хранителей четырех сторон света. Елхорсурэн – белая фигура, символизирует восток. Жамийсан – красного цвета, держит змею, защищающую от злых духов, символизирует запад. Пагжийбуу – статуя темного-синего цвета, символизирует юг, владеет мечом, отгоняющим врагов. Намсрай – желтая статуя, символизирует север, в руках – белая мышь, изрыгающая драгоценности, как символ богатства. Возле хранителей расставлены 8 маленьких фигурок животных и людей. Контраст размеров отражает господство религии над всеми другими силами. На входе висит табличка с надписью «Храм развивающий и расширяющий мудрость» на пяти языках: две строчки – на санскрите, две – на тибетском, маньчжурском, старомонгольском и китайском.

С севера первый двор замыкает Храм Милосердия. Каждый год в августе здесь проходили молебны в честь благополучия и долголетия Богдо Гэгэна. Для богослужения сюда приезжали 16 лучших лам со всей страны. Среди интересных экспонатов: тигровые шкуры на дверях (олицетворяли духовную защиту), музыкальные инструменты (использовались во время церемоний) и статуи божеств (символизировали богатство).

Жена Богдо Гэгэна, Дондогдулам создала при дворце большую мастерскую. В то время здесь работало около 130 художников, скульпторов и вышивальщиц. В Храме шелковой живописи и в Храме танка можно увидеть примеры живописи, которая была на пике развития в Монголии в конце XIX и начале XX веков. В основном изделия обшивались полудрагоценными камнями. Авторство работ установить очень сложно: художники не подписывались, поскольку творчество тогда рассматривалось исключительно, как служение божеству.

Отдельно от летнего комплекса  с восточной стороны расположена Зимняя Резиденция – двухэтажный дом, в котором Богдо проживал вместе с женой. Здание было построено по проекту российских архитекторов и стало первым зданием в европейском стиле в Монголии. Это вызвало некоторые недовольства, поэтому в дальнейшем на крышу добавили позолоченное украшение, а карнизы украсили лепестками лотоса в национальном стиле. На первом этаже проживал обслуживающий персонал, сейчас же в нескольких комнатах располагаются тематические выставки.

В приемной комнате можно увидеть трон Богдо из 25 циновок, а также кресла разных цветов. На красных и желтых он принимал духовных лиц, а на синих – вельмож и чиновников.

В жилых залах за стеклянными витринами сохранилась одежда, головные уборы, посуда, китайский фарфор и различные предметы мебели. На видном месте стоят музыкальные кресла – подарок семье от императора Николая II. Когда на стулья садились, начинала играть приятная музыка.

Дворец очень интересный, можно рассматривать старинный план дворца, сейчас от него осталась небольшая часть только. В центре – монастырь, Богда же главный монах. Есть зимний дворец, построенный по проекту русских архитекторов, в общих чертах напоминающий обычный усадебный двухэтажный дом с анфиладой комнат, наличниками на окнах и тд. Был летний дворец (сгорел), были хозяйственные постройки, птичник, содержался даже слон. В зимнем дворце богатая экспозиция: мебель и вещи Богды-гэгэна и его жены, его личная юрта, укрытая шкурами 150 леопардов, его игрушки, статуэтки буддийские 18 века, его повозка и паланкин, одежда, посуда и многое другое. Там еще должны были быть дары Николая II Богде, но мы их не смогли идентифицировать.
Я бы сказала, что этот дворец - одно из самых интересных мест Улан-Батора.

Обсуждаем планы, Сашка хочет домой обедать, Ксеня – в корейский ресторан, мелкие просто устали от солнца и вопят.
Едем в карефур, который заприметили по дороге, а потом домой обедать. Еще были кое-какие планы, но их отложили, устали, все-таки дацан, музей и дворец были уже, пора передохнуть.

В карефуре много всего хорошего, но цены огромные, это явно тут магазин для богатых. Находим впервые за это время отдел со свежей выпечкой, скупаем все круассаны, какие есть на прилавке, тостовый хлеб, берем двух горячих куриц-гриль и всякое разное нужное.

Дома режем овощи, выкладываем куриц, чищу и режу дыню, устраиваем не обед и обедище. От стола отползаем с трудом, слопав еще мороженое и круассаны. Кирилл – сильный человек, он достает стиральную машину и идет стирать, я убираюсь и падаю спать, Ксенька моет посуду, мелкие уходят на свою личную детскую площадку на нашей огороженной территории, Саня – спать. Часам к семи я вылезаю и обнаруживаю, что через два холла тянется уже веревка с бельем, папа герой.
Ксенька делает домашку по китайскому, пишет иероглифы, мелкие стрескали запас перекуса в дорогу, ну ладно. Зато подружились с местной собакой и скормили ей куриные кости.

Ксенька грустит, потому что осталась без корейской еды, а мы собираемся уезжать из цивилизации. Уговорила Сашу составить ей компанию, сводить ее в город, он ворчит, но идет. Они ловят часов в 8 вечера машину и едут в центр в диких пробках, потом шлют нам в телеге кружочки, на которых мелькают их довольные физиономии и еда, которую почему-то надо самим жарить на жаровне, стоящей посреди стола в ресторане. Я счастлива за них.
Теперь надо дождаться, когда они вернутся, и падать спать. Пока их не было, помыла наш автохолодильник, поразбирала вещи, наполнила бутылки.

Дети пришли в 12 часов ночи, счастливые, веселые.

Хороший день! Жалко только, что не дошли до легендарного музея интеллекта, в который собрали интеллект, по слухам, со всей Монголии. Кое-что еще успеем завтра, надеюсь.

Ночью Ксенька пришла к нам в комнату поцеловать Лельку, увидела, что у меня горит экран телефона, мягко забрала его, положила на стол, пожелала доброй ночи и ушла. Такая взрослая выросла, такая хорошая, когда довольная жизнью.