День 5. (23 ноября) Тут очень удобная кровать, удалось выспаться. Встали в 6:45, за 15 минут собрались и в 7 уже пошли завтракать. Мы были первыми, потом почти сразу пришли завтракать три бородатых иранца в походной одежде, прислонив здоровые рюкзаки к стене.
Интересно наблюдать, как едят местные. Тут шведский стол за завтраком, мы не все далеко берем, обычно овощи, яйцо, лаваш и чай. Сегодня вместо хитрого вчерашнего омлета с пряностями был суп из чечевицы. Местные берут себе еще очень много лаваша, джемы. И перед едой они стелют на стол полиэтиленовую скатерть. Мы тормознули и не постелили, не поняли, что это.
Еще, как мы обнаружили утром, местные не заходят в номер в обуви, они все снимают и бросают ее во дворике.

После завтрака Кирилл заплатил за две ночи 50 долларов, сходил на крышу при свете дня снять город, загрузили вещи в машину и покатили.

Едем больше часа до города Эберку. Тут, как и раньше, полосы, идущие в разных направлениях, - это фактически отдельные дороги, идущие по разным сторонам русла пересохшей реки на расстоянии километра примерно, иногда меньше, иногда больше, но далеко. Очень удобно ехать и обгонять.

Мы сегодня должны переехать из Йазда в Шираз через Пасаргады, Накше-Рустам и Персеполис. Дорога проходит через небольшой город Эберку, где есть несколько интересных традиционных домов. В русской транскрипции чаще называю Абаркух, но на гуглкартах подписано Эберку. Так что встречаются обе транскрипции. Городок находится на высоте 1510 метров. Расположен в плодородной долине, защищенной с запада и юга горными хребтами, а с востока и севера знойными пустынями и солончаками. Большинство зданий в городе построено из саманного кирпича.
Эберку был обычным, ничем не примечательным городком, пока в VII веке на смену Сасанидам не пришли арабы. С тех пор город начинает постепенно развиваться и обустраиваться.

Наибольшего расцвета Эберку достигает при Сефевидах благодаря развитию торговли. Город становится промежуточным пунктом на торговой дороге, соединявшей Персию (Фарс) с северо-востоком Ирана. Строится сохранившийся до сих пор караван-сарай, в котором останавливались многочисленные караваны, курсирующие между Ширазом и Йездом. По мере роста благосостояния жителей в городе возводится множество мечетей и дворцов.

Мы зашли в какой-то традиционный дом, думая, что это дом-музей Агхазаде, так как знаменитый бадгир был виден прямо над этим домом. Улыбчивые иранцы показали нам, куда надо идти.

Этот традиционный дом, а точнее, его великолепный бадгир, является главной достопримечательностью городка. Везде упоминают мелкую банкноту с изображением дома Ахазаде с большой ветровой башней. Дом был построен в раннюю эпоху Каджаров.

Дом традиционно имеет входной коридор, центральный внутренний двор с большим каменным бассейном, различные комнаты, двухэтажную башню для улавливания ветра высотой 18 метров с 19 отверстиями для регулирования воздушного потока, восьмиугольный купольный зал и подвал.

Из двора можно подняться на крышу. Здесь прямо по крышам домов можно пройти посмотреть сверху на соседние дома и на панораму города. Причем можно пройти прямо над переулком и попасть на крышу соседних домов. Это самое сильное впечатление от города. Вокруг тебя под ногами разбегается охристый саманный город с зелеными вкраплениями внутренних дворов с верандами на колоннадах. К сожалению, большинство домов в запущенном состоянии.

Самая замечательная часть дома – двухэтажная ветряная ловушка и павильон, который является единственным в своем роде. Его девятнадцать вентиляционных отверстий связаны со вторым бадгиром. Бадгир и купольный павильон действуют как кулер и световой колодец для большого зала под ними в особняке.

Слазали на крышу и посмотрели окрестные дома с дворами.
Я неуклюжая, опять ногу неудачно поставила больную, снова болит при каждом шаге. Сколько можно!

Как же интересно ходить тут по крышам, может, и интереснее, чем внутри домов. Видно весь муравейник домов в его сложном переплетении с улочками, перекинутыми через них сводами, бадгирами, торчащими на разной высоте портиками домов, провалами дворов с садами и бассейнами. Очень интересно! Кирилл вечно порывается куда-то слазать, а я не пускаю. Нет у меня доверия к этим сводам из... кхм... грязи и палок.

На одном иранском сайте нашли про эти дома: "Пять домов по имени Хоссейни Пыль, Мусави, Габри, Сейед Али Агха, Агхазаде, расположенные в переулке в Абаркуке, представляют собой исторический комплекс, и дом Сейед Али Агха находится рядом с этой Агазадой, и они связаны друг с другом через Sabat (крытый коридор, построенный на аллеях и переходах)."
Но какие из виденных нами с крыши домов как называются, мы, конечно, не знаем.

Недалеко есть еще один традиционный дом Солат, открытый для посещения. В нем сейчас находится Антропологический музей.

Еще в городке есть минареты Низамия. Это все, что осталось от мечети Низам аль-Мульк, построенной в XV веке. Двойные минареты характерны для архитектуры Язда.

Кирилл едет и вдруг: смотри, в этом городе есть работающий светофор!! С ума сойти!

Кипарис - одно из древнейших деревьев в мире, 4500 лет, огорожен забором, подойти нельзя, к сожалению. Но, может это и к лучшему, целее будет.
Пока мы его обходили, нас увидело иранское семейство многодетное, отец побежал за девочкой по имени Хасти, долго звал ее, привел к нам и попросил поговорить по-английски, попрактиковаться. Не повезло девочке, мы сами не блещем. Тем не менее, немного поговорили, родители явно были счастливы. Сами языка не знают, а девочка лет 10 резво щебечет. Гордость родителей, молодцы. Мама снимала на телефон видео, как дочка говорит на английском, а папа там сиял как медный грош, или тут лучше говорить медный риал? Был ли такой, интересно?

Удивительно, этот кипарис здесь рос при ахеменидах, при Александре Македонском, пережил Сасанидов и арабское нашествие. По утверждениям некоторых ученых, этот кипарис занимает второе место в мире по старшинству среди деревьев, после растущей в Калифорнии остистой межгорной сосны Мафусаил, возраст которой оценивается в 4 845 лет.

Еще один памятник Эберку стоит прямо на шоссе при выезде из города. Это большой конусообразный яхчал для хранения льда. Мы уже видели такие сооружения в других городах. Забавно, что иранцы называют свои современные холодильники тоже этим словом - ячхал.

165 томанов полный бак
В этот раз Кирилл уже не рыдает, но садится в машину и рассуждает, что полный бак тут стоит дешевле, чем билеты в музей на двоих. Забавно, да.

Читаем в машине про Пасаргады, памятники, их историю, назначение и реконструкции, очень интересно.
Особенно, конечно, мне интересно про их жизнь и нравы, страшные времена были. Ничего не стоило из мести скормить отцу еду, сделанную из его собственного сына, закопать заживо мать и сестёр и так далее и тому подобное. Как род человеческий еще не перевёлся?..

От Эберку до Пасаргад примерно столько же, сколько от Язда до Эберку. И вот мы подъезжаем к первой столице Ахеменидов - Пасаргады.

Пасаргады, по Страбону, были заложены примерно в 546 г. до н.э. Киром Великим (правившим в 559-529 гг. до н.э.) на месте победы его войска над Астиагом, царем Мидии. Место могло быть выбрано и просто вследствие удачного расположения посреди плодоносной долины, окруженной со всех сторон горами, с текущей по ней речкой, что позволило позже разбить во дворце прекрасные сады. Достроить свою столицу Кир не успел – погиб в бою в 529  г. до н.э. А сын Кира, Камбис II, вскоре перенес столицу в Сузы. Потом столицей стал Пересеполис. А Пасаргады через какое-то время были заброшены, хотя имеются предположения, что они еще довольно долго имели существенное значение (вероятно, там могли проводить коронацию).

В Иране Кира Великого называют Куруш Великий. Ну или Cyrus the Great. Умер Кир и был похоронен в этом мавзолее, летом 530 г. до н.э. Два века спустя покой его был нарушен Александром Македонским. Кира Великого Александр уважал, и посчитал своим долгом навестить его могилу после ухода из сожженного Персеполя. Мавзолей был вскрыт Аристобулом, одним из командиров Македонского, по приказу последнего.

Страбон писал, что внутри, в тесном помещении склепа, были найдены останки Кира в золотом саркофаге. Рядом стояла золотая кушетка, накрытая дорогим покрывалом, на которой лежали роскошные царские одеяния. Пол был устлан коврами. По другую сторону саркофага находился стол, уставленный золотой посудой и кубками с инкрустацией драгоценными камнями. Там же лежали многочисленные ювелирные украшения – серьги, браслеты, ожерелья. На саркофаге была надпись (она не сохранилась): “Прохожий, я – Кир, царь Азии, основавший Персидскую империю. Посему не завидуй моему памятнику.”

Александр ушел дальше, в свой Индийский поход, а вскрытую гробницу поставил охранять своих солдат. Когда вернулся, обнаружил, что мавзолей разграблен самими охранниками. Сторожей Македонский казнил, а мавзолей велел отреставрировать (хотя следов реставрации потом обнаружено не было).

Архитектура мавзолея сочетала в себе традиции, характерные для строителей Элама, Вавилона, Ассирии и Древнего Египта. Считается, что усыпальница Кира – древнейшее на свете сооружение в котором применены технологии сейсмоустойчивости. После исламского завоевания Персии утвердилось верование, что мавзолей этот – усыпальница матери царя Соломона (он же для мусульман пророк Сулейман). Посему место почиталось, как святое. Вокруг выстроили портик из колонн, которые приволокли из руин дворца Пасаргад. К моменту начала археологических работ портик уже и сам разрушился. 

Интересно, что Щусев "прикурил" от мавзолея Кира, когда делала проект мавзолея Ленина. "Прикурить" - это термин, обозначающий заимствование идей у людей искусства, мы его услышали в программе Солодникова с Жариновым, Норштейном и Клейманом, кажется, о Микеланджело, нам понравилось.

От гробницы до дворца можно пройти пешком, но мы экономим время и подъезжаем на специальной машине "паровозик из Ромашкова" за 40 туманов. Правда, сэкономить не сильно вышло, потому что паровозик надо было долго ждать, быстрее бы пешком дошли, но у меня нога болит, на большие расстояния страшно ходить. Хотя тут традиционно по 20-30 тысяч шагов в день получается все равно.

Оба торца входа в Парадный дворец Кира были украшены барельефами. К сожалению, сохранились лишь фрагменты, изображающие ноги. У одного из идущих рыбий хвост, у другого птичьи лапы, у третьего бычьи копыта, и лишь четвертый с нормальными человечьими ногами.

Судя по всему, фигура с  рыбьим хвостом – Оанн (Оаннес, У-Ан). Согласно вавилонским преданиям, он вышел из моря, чтобы научить людей всему полезному – письму, наукам, религии, строительству, возделыванию земли. Человек с бычьими копытами, вероятно, один из демонов, сопровождающих Шамаша, бога солнца и правосудия в Вавилоне и Ассирии. Птичьими ногами, наряду со скорпионьим хвостом, человеческим телом и головой, вавилонская мифология наделяет людей-скорпионов, игравших существенную роль в защитой магии. А на человеческих ногах и вовсе ходило изрядное количество духов-защитников.

Умиляют иранские мужики, они любят фоткаться, и рядом со своими укутанными в черное женщинами выглядят франтами, волосы с укладкой, ножку во время фотосессии правильно отставляют в сторону. Чем брутальнее иранец, тем сильнее пахнет его парфюм. Тут у гробницы Кира Великого от одного максимально брутального мужика пахнет розочками за километр. Хожу и умиляюсь. Пересекались с ним несколько раз у разных памятников и каждый раз о его появлении сообщает заблаговременно сильнейший аромат. Это так сильно контрастирует с его мрачным обликом, что вызывает восторг.
А еще мы поняли, что нас за последние годы так назойливо просвящали нетрадиционными отношениями всевозможными, что мы стали с подозрением смотреть на мужчин, обнимающих друг друга за плечи или держащих за руки, а тут такая мужская дружба встречается. Как раз вместе с нами на паровозике ездили такие мужики.

Парадные ворота Пасаргад представляли собой внушительное здание размером 26,4 х 22,6 метров, с восемью колоннами внутри, каждая высотой 16 метров – ворота были самым высоким зданием в Пасаргадах. Пол был вымощен плитами из черного камня 2 х 2 метра (скрытыми в настоящее время под слоем глины, смешанной с соломой). Внушительный размер ворот был призван впечатлить на подданных, удостоенных визита к императору, многие из которых были кочевниками, привыкшими к жизни в полевых шатрах.

Реставрация тут явно не завершена, по бокам от фундаментов высятся кучи обломков колонн, есть отдельно две груды битого черного и белого камня.

Сохранился лишь трехметровый рельеф бородатого мужчины с четырьмя крыльями, носящего эламское одеяние и египетскую корону. Это еще один оберег, ангел, охраняющий сады Эдема.

Колонны жилого дворца обрезаны примерно на одном уровне. Археологи предполагают, что изначально каменные основания колонн и были такой длинны. А выше уже колонны были выполнены из дерева. Поверх дерева была нанесена декоративная штукатурка, декорированная резными узорами и различными красками.

Похоже, что здание достраивалось со временем. Предполагается, что царь Камбиc II (правил в 530-522 гг до н.э.) предпочитал Сузы Пасаргадам, и при его правлении дворец пустовал. Вероятно, расширял дворец Дарий I (правил в 522-486 гг по н.э.), построивший Персеполь – в Пасаргаде имеются оставленные им надписи.

Дарий I, как известно, пришел к власти в результате переворота, и был, по сути, узурпатором. Поэтому он всячески подчеркивал свою неразрывную связь с предшествовавшими ему царями династии Ахеменидов, в том числе и материально – оставляя память о преемстве своей власти у Ахеменидов (и Ахурамазды, бога зороастрийцев) в надписях, барельефах и дворцах.

Из дворца открывался вид на персидские сады и два садовых павильона. Именно “Сады Фарса” и означает слово Пасаргады в переводе с персидского (Фарс – это историческое название области, где находятся Пасаргады, Персеполь и Шираз). Считается, что в Пасаргадах было положено начало стилю традиционных персидских садов – Чахар Баг (Четыре Сада) – квадратная площадка разделялась на четыре меньших квадрата прогулочными дорожками и узкими бассейнами с проточной водой. Сады в Пасаргадах были разбиты с геометрической точностью. Их освежала вода в каменных каналах общей протяженностью 900 метров,  с небольшими бассейнами через каждые 15 метров. Надо понимать, что вода в пустыне - главное украшение парка, отсюда такая любовь к бассейнам и каналам. Вода - это самая большая ценность.

Для дворцов Пасаргады было характерно использование материалов контрастных цветов – черного и белого. Пол жилого дворца Кира был отделан белым камнем и украшен полосами из черного камня. Стены из сырого кирпича были покрыты штукатуркой с резьбой и яркими фресками – археологами были найдены ее куски с сохранившимися следами красок.

Надпись “Царь Кир, Ахеменид” сделана на трех языках – древнеперсидском, эламском и вавилонском. Откуда известно, что сделал надпись Дарий I, а не Кир или Камбиc? По характерному стилю шрифта древнеперсидской надписи – такой дизайн впервые был применен в Бехистунской надписи, где Дарий I подробно излагал свою версию восхождения на трон, а высечена она была в 521 году до н.э.

Арабы-мусульмане, покорявшие Персию, относились к Соломону, библейскому царю Израиля (в исламской традиции – пророку Сулейману) с глубоким почтением. Тюрьме Сулеймана отводилась, по легенде, роль темницы для заточения Соломоном непокорных джинов. Считалось, что джинами Соломон повелевал (а также животными и насекомыми, зная их язык). Стена “тюрьмы” возвышается на 14 метров. Вероятно, тюрьмой ее окрестили из-за непонятного назначения – в узкой башне из белого известняка была единственная комната, поднятая на каменном фундаменте на высоту восемь метров, с единственным входом, к которому вели каменные ступени. Стены башни украшали по три вертикальных фальш-окна – ниши из темного известняка.

Сегодня чуть позже мы увидим более сохранившуюся копию этого сооружения - "Куб Заратустры" в Накше-Рустам. Ученые выдвигали различные версии относительно назначения этого сооружения – зороастрийский храм огня, сокровищница, место для хранения священных текстов Авесты и даже монумент для нанесения памятных записей (Куб Заратустры изрядно исписан). Но в 2006 году “тюрьма” была все же идентифицирована как гробница Камбиса I, отца Кира II Великого.

На северо-восток от Тюрьмы Соломона находятся руины крепости, старейшего монумента Пасаргад. Обычно ее называют Толл-е Тахт – “Тронный Холм“. Но это не совсем верно. Ибо Тронный Холм – это холм, на западной стороне которого стоит крепость. Сама же цитадель (точнее, ее руины), называется Тахт-и Мадар-и Сулейман – “Трон Матери Соломона“. 

Считается, что Толл-е Тахт – яркое подтверждение тому, что строительство Пасаргад не было завершено из-за неожиданной смерти Кира Великого и изменившихся в связи с этим планов его наследника, Камбиса II. Мощная каменная платформа, которая очевидно должна была послужить фундаментом для дворцового комплекса (как позже было сделано в Персеполе), не закончена – уложенные камни толком не обработаны, ступени лестницы не доделаны.

Позже Дарий I возвел на этой платформе строения с мощными глиняными стенами (что и позволило говорить о “крепости”). Вероятно, там тоже находилась сокровищница. И, похоже, она тоже была без боя сдана воинам Александра Македонского, и греческий гарнизон, судя по найденным археологами монетам, мог оставаться там до 280 г. до н.э., когда в крепости случился сильный пожар.

Накше Рустам - это усыпальницы ахеменидских царей: Ксеркса I, Дария I, Артаксеркса I, Дария II. Усыпальницы встроены в южный склон горы Хаджи-Абад. Каждая из усыпальниц выполнена в виде вертикально расположенного креста. Над каждой из гробниц находится изображение погребенного правителя, священного огня и Ахурамазды. Под ногами правителя же изображались владыки покорённых Ахеменидами государств. Они были расположены в два ряда по четырнадцать человек в каждом. Всего под ногами каждого правителя было высечено 28 человек.
Вход в усыпальницы был обрамлен четырьмя колоннами, на каждой из которых была высечена статуя священной коровы. Внутри гробницы Дария I находятся девять гробниц. На внешней же части усыпальниц высечены тексты на древнеперсидском, эламском и аккадском языке.
Одна из гробниц принадлежит царю Дарию I, что установлено по надписям (522—486 до н.э.). Про остальные гробницы предполагают, что в них похоронены цари Ксеркс I (486—465 до н. э.), Артаксеркс I (465—424 до н. э.), и Дарий II (423—404 до н. э.). Пятая неоконченная гробница, по предположениям, предназначалась царю Артаксерксу III, но более вероятно — царю Дарию III (336—330 до н. э.)
Гробницы были заброшены после покорения Персии Александром Македонским.

Мы видели, конечно, фотографии этих гробниц, когда готовились к путешествию, то есть были предупреждены. Но в живую они произвели сильнейшее впечатление. Тогда жили другие люди, у них были иные взгляды, религия, принципы. Чувствуется, что эти гробницы созданы великими людьми, масштаб всего этого поражает. Эпический масштаб. Это что-то на уровне египетских пирамид по силе воздействия на человека. Ты стоишь такой крошечный перед ними, и, задрав голову вверх, смотришь на гигантские барельефы, продуманные до мелочей, насквозь символичные, призванные утвердить власть, обосновать ее, оповестить тебя - мелкого человечка о подвигах древнего царя. А если внимательно читать параллельно исторические источники, получается, что эти барельефы еще и мощный древний политический пиар. Не обязательно выигрывать войну, главное - высечь в камне победу. Любопытно.

После исламского завоевания память о некогда могущественных зороастрийских царях стерлась из памяти людей. Но величественные барельефы, вырезанные в скалах, не могли не впечатлять. И народная молва нашла им объяснение – это дело рук легендарного богатыря Рустама из древнеперсидских мифов! Отсюда и странное наименование этой археологической достопримечательности: Накше-Рустам в переводе с персидского означает «Картины Рустама». А Персеполь считался Троном Джамшида – другого древнего иранского героя.

В нижней части усыпальниц ахеменидских царей находятся изображения и тексты, посвященные сасанидским владыкам. Через 600 лет после Ахеменидов, после Александра и Селевкидов, после Парфянского царства Сасанидские правители, желая подчеркнуть преемственность власти от Ахеменидов, приказывали сделать рельефы о своих победах под гробницами своих знаменитых предшественников.

Царь Нарсе, правивший с 293 по 303 гг (вторая большая фигура справа), получает традиционную диадему - “корону” (в виде кольца) из рук женщины. Между ними стоит ребенок – принц (будущий Ормизд II). За царем его придворные подняли указательные пальцы вверх – это жест уважения.

Передача символа царской власти не Ахуромаздой, как это традиционно происходит на персидских барельефах коронации, а некой дамой, видимо, указывает на тот факт, то Нарсе получил титул не вполне законным путем.

Власть в Персии традиционно передавалась в порядке старшинства сыновей умершего царя. Соответственно, когда умер Шапур I, место его занял старший из оставшихся вживых братьев – Бахрам I. Но почему-то после смерти Бахрама I власть получил не следующий по возрасту Нарсе, а сын усопшего – Бахрам II. Нарсе достался “утешительный приз” – он смирился, став правителем Армении, имевшей для Персии стратегическое значение. Но когда и после смерти Бахрама II трон снова передали сыну умершего, Бахраму III, Нарсе повел преданные ему войска на столицу (благо, поддержка в армии у него была высока), и, захватив власть, всех соперников казнил, а себя объявил императором. Именно поэтому возводит царя на престол не Ахурамазда, а, предположительно, богиня семьи, плодородия и воды Анахита, культ которой продвигал Нарсе. Либо, что более вероятно, жена Нарсе – уж больно вольно он держит себя – принимает дар левой рукой, а не правой, как положено в знак уважения (правая лежит на мече), а у женщины вторая рука скрыта в рукаве (знак подчинения).
Процедуру возведения персидских царей на трон называют не коронация (поскольку производилась она не возложением короны на голову), а инвеститура, т.е. возведение в должность путем передачи символа власти.

Гробница Дария I стала образцом для остальных трех гробниц рядом и для двух гробниц Персеполиса. Усыпальница Дария I была идентифицирована по двум обширным надписям на ней. Верхняя считается политической автобиографией Дария – превозносятся заслуги Ахурамазды, божьей милостью которого Дарий, со всеми его многочисленными титулами, покорил страны, названия которых перечисляются; указывается, что для наглядности представители всех покоренных стран изображены на барельефе. Надпись на древнеперсидском, вавилонском и эламитском языках. Вход в гробницу, как предполагается, копировал вход во дворец Дария в Персеполе, причем в натуральную величину.

Интерьеры усыпальниц были скромны и не имели каких бы то ни было архитектурных “излишеств”: параллельно фасаду расположен длинный вестибюль. Входы из него ведут в три небольших сводчатых погребальных камеры, где в полу выдолблены корытообразные углубления для предположительно деревянных саркофагов. После помещения останков вход закрывался монолитным каменным блоком.

На триумфальном барельефе под гробницей Дария I на двух практически идентичных изображениях конный Бахрам II (идентифицирован по короне с орлиными крыльями) побеждает, вероятно, римлянина. Еще один уже повержен под конские копыта. За спиной у Бахрама его знаменосец (плохо различимый). Про Бахрама II немного подробнее будет написано ниже.

Идентифицировать персидских правителей можно по коронам, они у всех разные!

Немного левее, но еще не под гробницей Артаксеркса, есть еще один Сасанидский уже барельеф - Победа Шапура I. Шапур I (241-272 гг), сын основателя династии Сасанидов, Ардашира I, пользовался в империи уважением за мудрость, справедливость, храбрость и талант полководца. На барельефе изображен триумф Шапура I над римскими императорами Филиппом I Арабом и Валерианом.

Левее расположена гробница Артаксеркса I (царствовал в 465 – 423 гг до н.э.). Под гробницей Артаксеркса I высечены в скале сразу два барельефа: Кавалерийская победа Ормизда II и Шапур II на троне. Рельефы плохо сохранились, особенно второй. Его различить без подсказки невозможно.

Последняя гробница Дария II (царствовал в 423 – 404 гг до н.э.), а под ней сасанидский рельеф - Кавалерийская победа Бахрама II. Гробница оформлена стандартно.

Дарий II Бастард получил это прозвище от греков несколько веков спустя, потому что его родила вавилонская наложница от Артаксеркса I. Для периода правления Дария были характерны дальнейшее ослабление центральной власти, дворцовые интриги и заговоры, усиление влияния придворной знати.

Бахрам II копьем поражает римского всадника (возможно, это римский император Кар), сидящего на падающей на круп лошади. За царем скачет знаменосец с царским штандартом. Разумеется, сюжеты барельефов не стоит воспринимать буквально. Императоры лично не сходились в бою – это символическое изображение победы. Более того, на самом деле Бахрам II войну с Каром проиграл, хоть Кар и скончался в собственной палатке в лагере при невыясненных до конца обстоятельствах (но никак не в бою, пораженный Бахрамом).
В правление Бахрама II значительно возросла власть верховного жреца зороастрийцев Картира. Картир высекал надписи подобно царям, — случай уникальный для Сасанидского Ирана. Видимо, Бахрам II, обязанный властью Картиру, который получил также титул «Хранитель души Бахрама», полностью попал под власть верховного жреца. Картир действовал фанатично и неуклонно. Он активно обращал иноверцев в зороастризм, яростно боролся с адептами иных религий, в то же время повышая благосостояние жреческого сословия зороастрийцев и основывая новые храмы огня. Постепенно Картир стал главой всех жрецов и верховным судьёй государства. Естественно, что человек такого положения, способностей и честолюбия был чрезвычайно значимой политической фигурой своего времени.

Напротив гробницы Дария II Бастарда стоит странное сооружение, называемое Куб Заратустры. Это прямоугольная башня, 7,5 на 7,5 метров в периметре, высота которой превышает 12 метров, называемая «Кааба Зороастры» или Куб Заратустры. В башне всего одна комната с высоким потолком. Стены скреплены металлическими скобами (такая же техника использовалась в Персеполе). На Кубе Заратустры с трех сторон имеются надписи на трех языках (парфийском, среднеперсидском и греческом), рассказывающие о военных победах Шапура I над римлянами, включая разгром императора Гордиана III и пленение императора Влериана. Так же на Кубе есть надпись Картира:

«…он (Бахрам II) дал мне в стране более высокое место и власть, он мне пожаловал ранг и власть великих (вузургов), он сделал меня при дворе, (каждом) шахре, (каждом) месте, во всей стране в отношении богоугодных дел более авторитетным и могущественным, так как я был первым, и меня во всей стране сделал мобедом и судьей, и сделал меня владыкой и распорядителем храма огня Анахит-Ардашир и Анахит-госпожи в Стахре, и дали мне имя „Картир, хранитель души Бахрама, мобед Ахурамазды“. В (каждом) шахре, в (каждом) месте во всей стране деяния Ахурамазды и богов возвысились, и маздаяснийская вера и маги в стране получили великое господство, и боги, и вода, и огонь, и скот в стране достигли великого удовлетворения, а Ахриман и, дэвы натолкнулись на великий удар и мучения и вера Ахримана и дэвов изгнана из страны, и неверие… и иудеи, и буддийские жрецы, и брамины, и назареи, и христиане и мандеи и зиндики (манихеи) в стране были разбиты, и (их) идолы разбиты, убежища дэвов разрушены, обители богов (храмы) воздвигнуты. И в каждом шахре и в каждом месте многие религиозные деяния возросли, было установлено много Варахрановых огней и многие маги стали довольными и преуспевающими. И многие храмы огня и маги были государственно установлены и в государственных записях и книгах, которые при Бахраме, царе царей, сыне Бахрама велись.»

Интересно, что Бахрам II изучал христианское вероучение и даже немного знал сирийский язык. О преследованиях, о которых в своих надписях говорит Картир, христианские авторы уже ничего не помнят.

Точное предназначение Куба Заратустры остается загадкой для исследователей. Считалось, что это был зороастрийский храм огня. В Пасаргаде сохранилась частично аналогичная башня, но постарше (судя по тому, что скобами она не скреплена, что характерно для более ранней строительной техники), известная как Тюрьма Соломона. Обе башни напоминают древние храмы Урарту. Но версия зороастрийского храма не подтверждается: внутри нет копоти, а глухие стены не позволят огню гореть долго без притока кислорода.
Однако, в 2006 году руины Тюрьмы Соломона все же идентифицировали, как гробницу Камбиса I, отца Кира II Великого. Соответственно, наиболее вероятно, что и Куб Заратустры – это царская усыпальница. Чья именно – остается пока неясным.

Гробницы закончились. Но левее гробниц осталось еще несколько сасанидских рельефов. Первый из них снова посвящен Бахраму II. Ни Фирдоуси, ни арабо-мусульманские историки никак не освещают события царствования Бахрама II; его история восстановлена по раннесасанидским надписям, монетам, рельефам того периода. В большой чести при новом шахе оказалась его жена царица Шапурдухтак — дочь Шапура, царя Месены, следовательно, двоюродная сестра Бахрама II. Он единственный из официально правивших царей-сасанидов изображал на монетах жену. Впрочем, его монеты необычны ещё по одной причине. За короткий период — всего 17 лет — чеканится около двадцати типов монет с разными изображениями. Это беспрецедентный во всей Сасанидской нумизматике случай. На коронах жены шаха и наследника престола (Бахрам II помещал на монетах и его портрет), в зависимости от варианта изображения, попеременно представлен целый зверинец — головы кабана, коня, медведя, хищной птицы и даже сказочного Сенмурва. Все эти животные (символы зороастрийских язатов) были призваны показать благоволение небес к шаху и его семье, а монеты в те годы являлись одним из основных способов официальной пропаганды. За время правления Бахрама II в Иране появилось десять наскальных рельефов — больше, чем у кого-либо из правивших Сасанидов.[

Руки Бахрама лежат на рукояти огромного меча – символ его власти над государством. Справа три представителя персидской знати преданно смотрят на царя. Слева от Бахрама еще пять человек: ближний к нему – верховный зороастрийский жрец Картир, а дальние три фигуры с лентами-диадемами на головах, очевидно, предки Бахрама II – Бахрама I (273-276 гг ), Шапур I (241-272 гг), и Ардашир (224-241 гг).

Возможно, Бахрам распорядился вырезать этот барельеф, на котором он изображен вместе со славными прародителями, чтобы подчеркнуть свое право на престол, поскольку положение его было довольно шатким с постоянными восстаниями. Вероятно поэтому также барельеф вырезан рядом с изображением коронации Ардашира I, основателя династии. Для этого пришлось вырезать изображение прямо поверх древнего эламитского рельефа (его часть видна правее рельефа Бахрама II).

Эламитский рельеф историки относят к VIII веку до н.э. Справа от барельефа Бахрама видна фигура человека. Слева – изображение, вероятно, головы царицы в короне.

Эламитский рельеф историки относят к VIII веку до н.э. Справа от барельефа Бахрама видна фигура человека. Слева – изображение, вероятно, головы царицы в короне.

Коронация Ардашира I – старейший монумент эпохи Сасанидов в Накше-Рустаме. По одной из версий о происхождении Ардашира, его отец был священником в Истхаре – городе-наследнике Персеполя, примерно в пяти километрах к западу от Накше-Рустама, поэтому Ардашир с детства был знаком с культом древних царей-героев династии Ахеменидов. Именно их былинное прошлое повлияло на его идеологию возрождения персидской империи. Он осознавал, что подняв мятеж против парфийского царя, он пошел против своего сюзерена (и власти от бога), и был вынужден объяснять свои действия божественной волей Ахурамазды.

Поэтому появление первого изображения Сасанидов именно в некрополе царей – Ахеменидов, в непосредственной близости от легендарной древней столицы, вполне логично. Логичен и сюжет барельефа –  Ахурамазда (справа) вручает Ардаширу кольцо (сидарис) – символ царской власти. Под копытами коня Ардашира (слева) лежит побежденный парфянский царь Артабан V, а под копытами коня Ахурамазды (справа) лежит фигура, символизирующая Аримана. Позади Ардашира стоит паж, держащий опахало. Идентификация рельефа не вызывает сомнения благодаря двум надписям на среднеперсидском, парфянском и греческом языках: на груди коня Ормазда — «Это изображение бога Ормазда», а на груди коня Ардашира соответствующая идентификация Ардашира Считается, что упоминание на этом барельефе название страны –  ērān, является первым  официальным упоминанием Ирана.

Как обычно, с веками подлинное значение изображений подзабылось – в XVIII веке местные верили, что это Дарий III передает власть Александру Македонскому. Про Ардашира мы еще вспомним в Бишапуре и во дворце Ардашира в Фирузобаде.

Накше Раджаб совсем рядом от Накше -Рустама, прямо на повороте шоссе на Персеполис. Мы очень спешим, понимая, что светлого времени осталось не больше двух часов.

Здесь есть четыре Сасанидских рельефа похожие на те, что мы только что видели под гробницами Ахеменидских царей.

В Накше Рустаме рельеф Инвеститура Ардашира I изображает процесс передачи символа власти Сидариса верхом на лошадях. Здесь же все пешие. Сцена показывает как верховный бог Ахурамазда (или, как его тогда называли, Ормузд) вручает Ардаширу кольцо, называемое цидарис, и являющееся символом власти. В другой руке Ахурамазда держит барсом, связку священных веток. Нижняя часть этого рельефа незакончена.
Сопровождающие фигуры: слева наследный царевич Шапур, делающий жест восхищения, и паж (или евнух, так как изображён без бороды) с опахалом. Последнего человека можно увидеть на всех рельефах Ардашира (например, Накше-Рустам) и, должно быть, он был важным чиновником. Женские фигуры справа, кажется, уходят от центральной сцены. Вероятно, это супруги Ардашира и Шапура; в центре две маленькие фигуры, идентифицированные как внуки Ардашира. Рядом с этим рельефом была надпись, которая гласит: «Зороастрийская вера вымерла, но Я, царь царей, восстановил её». Этот рельеф своими тяжёлыми, более чем в натуральную величину формами предвещает специфически сасанидский стиль наскальной резьбы, со свойственной ему провинциальной неуклюжестью.

В правление царя Бахрама II (276—293) слева был добавлен небольшой рельеф. На нём изображен зороастрийский первосвященник Картир, который делает жест восхищения и верности царю Ардаширу. Этот человек сделал зороастризм государственной религией и организовал гонения на приверженцев других вер, о чем мы рассказывали рядом с Кубом Заратустры. В надписи первосвященник перечисляет свои заслуги перед Сасанидским государством

Царь (справа) верхом на лошади тянется к кольцу с лентами (олицетворяющему власть), которое держит также восседающий на коне Ормазд (слева). Голова и лицо царя повреждены до неузнаваемости.

Конный рельеф Шапура I. Был вырезан прямо напротив рельефа его же инвеституры. Шапур изображён верхом на лошади. Позади него следуют девять человек, которые, возможно, были важными придворными или членами династии. Их невозможно идентифицировать, за исключением того, кто находится сразу за царём, который, вероятно, наследный принц Ормизд. На груди коня есть трёхъязычная надпись, в которой говорится: «Это изображение полубога, поклоняющегося Мазде, владыки Шапура, царя царей Ирана (ариев) и Не-Ирана (не ариев), чей род [состоит] из богов, сына полубога, поклоняющегося Мазде, владыки Ардашира, царя царей, чей род [состоит] из богов. Внук божественного господина Папака, царя»(имеется ввиду Ардашир I)

Мы очень спешим. Навигатор требовал проехать несколько километров в сторону разрушенной арабами сасанидской столицы Истахр и там развернуться, но мы развернулись прямо здесь, ненадолго перекрыв движение, и погнали в Персеполис.

Пасаргады были столицей Империи Ахеменидов при Кире Великом, однако, уже Кир стал оборудовать Персеполь для новой столицы. Город был основан около 560 до н. э., хотя древнейшие археологические памятники относятся к периоду около 515 до н. э. (а первые письменные свидетельства датируются 509 до н. э.).

Царь Дарий I перенёс сюда столицу после 520 до н. э., затеяв масштабное строительство. Вместе с тем, отдалённость и труднодоступность города делали его менее подходящим для руководства крупной империей, чем прочие столицы — Сузы, Экбатана и Вавилон.

Работы над Персеполем велись параллельно со строительством Дворца Суз. Дарий приказал построить большой зал Ападана и Зал совета (Трипилон или «Тройные ворота»), а также главную имперскую сокровищницу. Они были завершены во времена правления его сына Ксеркса I. Дальнейшее строительство зданий на террасе продолжалось до падения державы Ахеменидов.

Строительство в Персеполе можно разделить на пять этапов, соотносящихся с правлением следующих императоров:

1. Дарий (518—490 до н. э.): Терраса, Ападана, стены;
2. Дарий и Ксеркс I (490—486 до н. э.): Тачара (жилой дворец), сокровищница, восточная и северная лестницы, Врата всех народов;
3. Ксеркс (486—465 до н. э.): Дворец Ксеркса, гарем, Трипилон, дворец D;
4. Артаксеркс I (465—424 до н. э.): Стоколонный зал, дворец Артаксеркса, гарнизон;
5. Артаксеркс II, Артаксеркс III, Дарий III (424—330 до н. э.): гробница Артаксеркса II, дворец Артаксеркса III, 32-колонный зал, гробница Артаксеркса III, незаконченные врата и гробница.

Александр Македонский занял город в 330 до н. э. молниеносным ударом с гор, а через несколько месяцев он разрешил войскам грабить город. Восточный дворец Ксеркса подожгла Таис Афинская, и пожар распространился на весь город. Предполагают, что акция была местью за сожжение Акрополя во время греко-персидских войн. Были уничтожены драгоценные экземпляры Авесты, написанные на бычьих шкурах золотыми чернилами.
318 до н. э. Персеполь был столицей Персии как провинции Македонской империи. Однако город потерял своё могущество.
В 200 до н. э. возвысился город Истахр (Стахр) в пяти километрах к северу от Персеполя, где находилась резиденция сасанидского сатрапа. Истахр стал духовным центром зороастризма и хранилищем Авесты. Позднее Истахр какое-то время был столицей империи Сасанидов.
Истахр был разрушен во время арабского завоевания, некоторое время использовался как укреплённая крепость.

Между XIV и XVIII веками руины Персеполя стали объектом интереса европейских путешественников. Первым в их ряду стал Одорик Фриульский в 1318 году по пути в Китай. Через 150 лет здесь побывал другой венецианский подданный Иосафат Барбаро. Испанский дипломат Гарсиа де Сильва Фигероа, отправленный ко двору шаха Аббаса I, в 1619 году посетил Персеполь и оставил перевод ряда греческих надписей. В 1621 году Пьетро делла Валле первым из европейцев скопировал клинописные надписи.

С 12 по 16 сентября 1971 года в Персеполе в присутствии шаха Мохаммед Реза Пехлеви и иностранных гостей пышно отпразднована 2500-летняя годовщина иранской монархии, приуроченная к году смерти Кира II как основателя Персидского государства.

При входе в Персеполь Кирилл попал опять в эпицентр здоровой группы девиц, опять они бегали за нами, хихикали, фотографировали и слегка достали даже благостную меня. Стала на них сердито зыркать, отстали. Ну сколько ж можно! Прохода не дают! Нам пришлось спешно ретироваться не туда, куда хотелось, а туда, гден е было девиц.

Кирилл взял очки дополненной реальности, это совершенно не обязательно, конечно, но интересно. Видишь все эти залы в том виде, в котором они предположительно были. Впечатляет! С детьми их точно надо брать!

Очень грустно, что мы приехали поздно, мало времени было и плохое освещение, барельефы трудно разглядывать и снимать. Да еще облачно. На несколько минут выходило солнце, с ним было веселее. Уходили, когда нас уже стали выгонять. Кирилл прорывался куда-то с фотоаппаратом мимо охранников. Очень жалею, что мы потеряли столько времени в Пасаргадах, надо было там шустрее все делать, а тут побыть подольше. Как-то не рассчитали.

И еще грустно, что все барельефы высечены из черного камня, мы видели в музее в Тегеране это, а тут они покрыты толстенным слоем пыли, всë кажется серым, контраста нет. И еще музейщики очень сильно ограничили доступ внутрь всех построек, даже не ко всем барельефам можно подойти, увы. Видно по настилам, что раньше пускали больше.

Ападана Дария приподнята над террасой на четыре метра. К ней ведут две парадные лестницы, настолько пологие, что по ним можно было проехать на колесницах. Главная ценность этих лестниц и всей террасы Ападаны — рельефы, высеченные на каменных плитах. По внешней стороне лестницы они изображают торжественное шествие царской гвардии, а по внутренней — шествие слуг, несущих баранов, сосуды, бурдюки с вином. Такое же действие запечатлено и на рельефах самой Ападаны: здесь в процессию выстроены представители покорённых народов.

Многие исследователи давно считают, что процессии данников, украшающие лестницы Ападаны, буквально воспроизводят некое ежегодное мероприятие, возможно, приуроченное к празднованию Нового года (Навруза) . У восточной двери Ападаны изображён восседающий на троне царь царей Дарий I, за ним стоит наследник престола Ксеркс.

Сама ападана представляла собой большой зал, окружённый вестибюлями. Крыша сооружения, вероятно, была деревянной и поддерживалась семьюдесятью двумя каменными колоннами, тринадцать из которых сохранились.

Кирилл нашел на картах иранский ресторанчик, подъезжаем прямо к нему, паркуемся. Внутри улыбчивый молодой иранец, на английском не понимает и не говорит, меню на фарси. Кирилл произносит слово "кебаб", тот кивает головой, и мы делаем таким образом заказ.
Очень вкусно, но пятый раз одно и то же несколько надоело. Интересно, удастся ли нам попробовать тут что-то кроме кебаба?!
540 обедо-ужин в 18:30

После еды идем гулять, предварительно закутавшись в куртки, тут очень свежо, хотя некоторый народ и шатается в футболках.
Я слушала лекции по поэзии Ирана, очень хочу посмотреть на могилу Хафиза. Если есть возможность, послушайте в интернете, как звучат стихи на персидском, это потрясающе, они гораздо более мелодичны, чем наши, это что-то среднее между чтением и пением!

Хафиз Ширази (то есть уроженец Шираза) жил в 14 веке, был придворным поэтом, реальных биографических сведений о нем нет, одни легенды и версии. Но зачем поэту биография, если есть стихи? Хафиз стал классиком персидской литературы, благодаря своим газелям. Наши поэты тоже любили и знали Хафиза, писали в подражание ему газели, особенно в Серебряном веке.
Подробно про Хафиза писать не буду, это надо самим читать, напишу лишь про сложности перевода. Если вы будете искать стихи Хафиза, остерегайтесь переводов Фета, потому что он переводил Хафиза с немецких переводов Даумера, а тот в свою очередь, оказывается, не переводил Хафиза, а писал стилизации. Так что Фет прекрасен, но к Хафизу это имеет мало отношения.

Приведу для примера два стихотворения, первое в переводе Державина (не Гавриила Романовича, а Владимира), а второе - в переводе Липскерова, но вы не поленитесь, поищите и почитайте сами, они прекрасны. У нас есть, например, том БВЛ Ирано-таджикской поэзии.

***
Весть пришла, что печаль моих горестных дней — не навечно.
Время — ток быстротечный. И бремя скорбей — не навечно.
Стал я ныне презренным в глазах моего божества,
Но надменный соперник мой в славе своей — не навечно.
Всех равно у завесы привратник порубит мечом.
И чертог, и престол, и величье царей — не навечно.
Так зачем возносить благодарность иль горько роптать?
Ведь и громкая слава великих мужей — не навечно.
На пирах у Джамшида певали: «Несите вина!»
И Джамшид с его чашей в обители сей — не навечно!»
Так пылай же, ночная свеча, привлекай мотылька!
Близко утро. И ночь и сиянье свечей — не навечно.
Эй, богач! Загляни в глубину своей нищей души!
Горы злата, монет, самоцветных камней — не навечно.
Видишь надпись на своде сияющем: «Все на земле, —
Кроме добрых деяний на благо людей, — не навечно».
Верь во встречу, надейся на память любви, о Хафиз!
А неправда, насилье и бремя цепей — не навечно!

***
Аромат ее крова, ветерок, принеси мне
И покой, — я ведь болен, — хоть на срок принеси мне!
Для души изнуренной дай хоть малость бальзама,
С доброй вестью о друге хоть пять строк принеси мне!
Взор и сердце в боренье. С тетивы ее взгляда
И от стрелки-ресницы хоть намек принеси мне!
На чужбине, в разлуке постарел я, — из чаши
Сладкой юности, ветер, хоть глоток принеси мне!
Дай ту чашу пригубить всем понурым, но если
Этот будет напиток им не впрок, — принеси мне!
Брось о завтрашнем, кравчий, размышлять, — иль охранный
За печатями рока ты листок принеси мне!
Так над плачущим сердцем пел Хафиз неустанно
«Аромат ее крова, ветерок, принеси мне!»

Интересно, что Хафиз похоронен в саду Муссалы, про который писал сам, вот цитата:

Дай вина! До дна! О кравчий! Ведь в раю уже не будет
Мусаллы садов роскошных и потоков Рокнабада.

Еще не могу не написать о том, что всех удивляет в стихах классиков персидских: никто не воспевал вино с таким воодушевлением, как они, винопитие - неотъемлемая часть их существования, как любовь и дружба. Интересно, как в современном Иране обходят эту непростую тему? У них же теперь жесточайший сухой закон.

Толпы людей у мавзолея Хафиза - главное впечатление дня. Любят иранцы поэтов и поэзию! Небольшой парк вокруг мавзолея вечером полон людьми, причем все подходят поклониться могиле поэта, а не просто тусуются на ступеньках. Очень много молодежи, как и везде в Иране. Мы купили кофе и сели, как остальные, в одной из многочисленных ниш дворика, затерялись среди толпы. Пока пили, рассматривали аккуратно людей, исключительно радостное зрелище. Особенно, если сравнить с привычными молодежными тусовками в Москве. Тут просто какое-то интеллигентнейшее общество собралось, все прекрасно выглядят и ведут себя чинно. Любоваться только можно. Понимаю, что отъявленные хулиганы, наверное, не ходят к могиле Хафиза, но мы за все путешествие по Ирану ни разу не видели групп подростков, которые бы пугали, как московские пту-шники.
Говорят, у могилы Хафиза собираются поэты и читают стихи, но нам не повезло, не застали, к сожалению, а очень хотелось. Про это интересно Карине Геворгян рассказывает, можно послушать. И она же, кстати, круто читает наизусть Хафиза на фарси.

Заселились в отель. Отельчик сначала произвел хорошее впечатление, но все-таки потом поняли, что он нам не очень нравится. Здесь не столько исторический дом, сколько закос под него. И все уровнем хуже, чем в Йезде. Я поняла, что двадцать с чем-то лет назад в свадебном путешествии меня такие конурки восхищали, а сейчас хочется, чтобы душ все-таки не висел прямо над унитазом в закутке полметра на полметра... Старость что ли. Тут все какое-то старое и обшарпанное, в прошлых отелях наших так не было.
Вечером вытянулась на кровати, устроила поудобнее больную ногу и читала Саади и Хафиза. А Кирилл готовился к следующему дню.