День 4. (22 ноября) Выспались отлично, на завтраке были одни. Гостеприимный улыбчивый иранец приносил нам на стол новую и новую еду, сам что-то миксовал, делал какие-то соусы, но вишенкой на торте стал сироп на основе розовой воды.
Я пригубила, но пить не смогла, а Кирилл допил зажмурившись, чтобы не огорчать иранца. Как они тут пьют этот розовый сироп? Посмеиваюсь над Кириллом, хотел погружения в страну и получил.

Дом Лариха эпохи Каджаров, принадлежал Хадж Мухаммаду Ибрагиму Лари и был построен в 1863-64 году. В прошлом этот особняк использовался как ханка (здание, предназначенное специально для собраний суфийского братства или тариката). До конца правления Резы-шаха он был одним из домов дворян и аристократов. Но через много лет из-за перипетий наследования он стал заброшенным и, к сожалению, сильно пострадал. В 1984 году особняк Лариха был выкуплен у его владельца усилиями Организации культурного наследия Ирана. Он был реконструирован и отреставрирован.

Интересна комната сына хозяина. Она похожа на комнаты современных подростков. Парень украсил стены и потолок постерами с изображениями европейских женщин. Похоже, эти постеры не так просто было достать. Многие картинки повторяются по несколько раз. Видимо, парень был фанатом европейской моды или европейских женщин.

Между домом Лариха и "Тюрьмой Александра" есть традиционный дом Тегераниха эпохи Каджаров. Семья Тегерани, торговавшая коврами, жила в этом доме более 250 лет назад. Красота и великолепие здания позволили в прошлом использовать его в качестве экономического консульства Франции и Германии. Этот особняк включает в себя: три двора, включая главный двор, оранжерею и павильон, три бадгира, высокий традиционный зал, колодец, погреб и крышу с видом на Исторический квартал. Сейчас это дорогой четырехзвездочный отель Фахадан. Мы зашли на ресепшн и попросили нас пустить посмотреть. Да, пожалуйста, но цена была совсем нетрадиционная, раза в три выше стандартной. Мы расстроились и решили не иди в этот отель-музей.
Он входит в целую сеть дорогих отелей и ресторанов, расположенных в традиционных домах Язда.

Школа Зиайе была основана известным персидским ученым Зияэддином Абу-л-Макаремом в 1231г и достроена его сыновьями в 1293 г. Первоначально школа являлась богословским центром и была домом для ученых и теологов. На протяжении веков школа претерпела несколько реконструкций и в конечном итоге была преобразована в мечеть в период правления Сефевидов. В легендах говорится, что после завоевания Александром Ирана, он построил в Йезде замок с подземной темницей для иранских пленников, с тех пор это место стало называться тюрьмой Александра.

В школе есть большой центральный двор, окруженный рядом комнат и залов. Двор украшен красивым бассейном и центральным фонтаном.

Стены школы сложены из сырцового кирпича и украшены затейливой лепниной. Купольные потолки школы также украшены геометрическими узорами и рисунками, которые являются отличительной чертой традиционной персидской архитектуры.

Построена Пятничная мечеть в XII веке, вероятно, на месте зороастрийского храма огня эпохи Сасанидов. В первоначальном виде не сохранилась – разрушена землетрясением. То, что можно увидеть сейчас, построено в XIVвеке, в 1346 году.

Мечеть эта - прекраснейший образец персидской архитектуры в стиле Азари. Вход в мечеть венчает пара минаретов, самых высоких в Иране, относящихся к эпохе Сефевидов. Вход сверху донизу отделан плиткой. Внутри находится длинный аркадный внутренний двор, где за глубоко посаженным на юго-востоке айваном находится святилище. Эта палата под приземистым черепичным куполом изысканно украшена мозаикой: ее высокий изразцовый михраб, датированный 1365 годом, является одним из лучших в своем роде. На двух плитках в форме звезды указаны имя мастера и дата постройки михраба. Освящение тут достигается косвенно за счет отражения света от белой штукатурки купола и стен.

Меня не стала заматывать в чадру местная иранка на входе, одобрительно покивала, оглядев платье в пол и только поправила мне платок. И все с такой теплотой, как родная бабушка.

Купили еще партию открыток, тут продавцы открыток сами лепят марки и вроде должны сами их послать, посмотрим, сделают ли они это, для контроля отправили и себе домой тоже.

После Пятничной мечети мы обошли вокруг мавзолея СайедаРокн-ад-Дина XIV века и вышли на площадь с двумя большими нахлями. На эту площадь выходит популярный (из-за парковки и широких улиц по дороге) отель Фазели. Про нахль мы уже рассказывали. Напомним. Во время церемонии нахль-гардани, одной из главных в Ашуре, специальные деревянные конструкции – нахль, символизирующие гроб Хусейна в виде пальмового листа, обтягивают черной тканью, украшают саблями, кинжалами, зеркалами и фруктами, и подняв его на плечи, делают несколько кругов по площади.

Прошли мимо мечети Мухаммадия. Пишут, что построена в XV веке, но, похоже, она полностью перестраивалась много раз и последний - совсем недавно. Спаренные тонкие минареты над входом традиционны для Йезда и ближайших к нему городов.

Дальше мы через Старый Базар Йезда хотим выйти к Музею воды. Базар в Йезде не цельный, как в других городах. Он состоит из комплекса нескольких галерей, разорванных друг с другом городскими улицами и площадями. В этой части базара есть интересное водохранилище, превращенное ныне в кафе. Вода в водохранилище поступала из гор по подземным каналам - канатам.

Хане Колахдуз, исторический особняк, в котором находится Музей воды, был построен в эпоху Каджаров богатым купцом по имени Колахдуз. Особняк выполнен в традиционном персидском стиле, с центральным внутренним двором и несколькими окружающими его комнатами. Комнаты украшены плиткой и лепниной. В особняке также есть несколько бадгиров. После семьи Колахдуз особняк принадлежал еще нескольким семьям, прежде чем он был в конечном итоге куплен Иранской организацией культурного наследия. Организация отреставрировала особняк и превратила его в Музей воды, открытый для публики в 2000 году.

Музей воды дает представление о традиционных водных системах пустынного Йезда. Музей рассказывает сначала о канатах - уникальных подземных каналах. Здесь есть макет каната, на котором показано, как вода доставлялась с гор в город, примитивные рабочие инструменты, которые использовались для строительства канатов (кожаные ведра, лопаты, кирки), и фотографии стройки. Дальше рассказывается, как вода из канатов распределялась по городу с помощью сети подземных каналов. Здесь также представлены различные типы резервуаров для воды, которые использовались для хранения и распределения воды. И есть раздел про бани.

Центр Йезда - огромная площадь Амир Чакмак, на которой стоит текия и мечеть Амир Чакмак. Текия или Хусейния занимает всю короткую сторону площади, и многие думают, что это мечеть. Мечеть же сама расположена рядом на площади за большой аркой базара. Текия или Хусейния, первоначально так назывались площади на перекрестке четырех дорог в деревнях и городах, где проходили траурные мероприятия по Имаму Хусейну. В Ираке и Ливане они именовались хусейния, в Иране – хусейния или текия, в Омане и Бахрейне – матам, в Индии – имамабара, азахана и ашурхана. В некоторых источниках сообщается, что в X в. в Багдаде на площадях разбивали огромные палатки, в которых проводились церемонии месяца Мухаррам, а для участников устраивались места укрытия. В отдельных случаях роль хусейнии временно исполняли караван-сараи, дворы домов и мечети. Первые постоянные хусейнии появились в Индии в начале XVIII в. Позже, особенно в Иране, так стали называть здания, построенные по особому плану для проведения траурных церемоний и декламации «роузе» – отрывков из «Равдат аш-шухада» (“Сад мучеников”) Хусейна Ваиза Кашифи, в которой описываются страдания Имама Хусейна в Кербеле. В течение года в хусейниях проводятся и другие церемонии, в том числе не связанные с Ашурой.

Несколько женщин привели на площадь группу малышей, опекают как стаю цыплят, так мило. Кирилл сфоткал их, когда они выстроились для общего кадра.

Нас много раз за день спрашивают, откуда мы, всегда радостно откликаются: Русия! Путин!

Мы обошли по кругу торговый квартал, пристроенный сзади к Хусейние, и вернулись снова на площадь к базару и входу в мечеть Амир Чакмак.

Как уже говорилось, Базар Йезда разделен большими площадями и улицами. Вот и нам пришлось от мечети перейти улицу Имама, чтобы попасть в новую часть Хан Базар. Оттуда переходим улицу киям и попадаем в бесконечные длинные галереи исторической части Хан Базар.

Прошли мимо дорогущего отеля Мехр в традиционном доме, мимо заброшенного караван-сарая в квартал Лаб Хандак. Здесь нет ничего особенного, просто старый район города, если идти дальше немного на север, то можно выйти к базарным галереям вокруг Пятничной мечети. Потом мы вызвали такси до сада Доулетабад.

Сад Доулетабад, как и сад Фин был окружен пустыней, и это не сад в нашем понимании, это дворец с парком, обнесенные крепостной саманной стеной. Это выдающийся образец персидских садов в самом сердце пустыни. Доулетабад был построен в период правления династии Афшаридов в 1782 году при содействии губернатора провинции Йезд Мохаммеда Таги Хана, известного как «Большой хан». Таги Хан знаменит тем, что по его приказу был построен канат протяженностью 65 километров, доставлявший воду из источника в городе Мехриз в Йезд. В частности, вода доставлялась в этот сад.

Павильон - резиденция легкий и изящный. Он состоит из центрального зала под изысканным великолепным световым куполом и нескольких комнат с витражами. В некоторых комнатах были бассейны, отражавшие цветную игру света от ажурных витражей. Потом мы еще увидем такие удивительные дворцы-павильоны в Исфахане.

Здесь всегда было прохладно из-за гигантского (самого большого в Иране и чуть ли не в мире) бадгира, с бассейном под ним. Ветроулавливатель направлял потоки воздуха на бассейн, и оттуда охлажденный воздух растекался по помещениям павильона. Под бадгиром ощутимо чувствуется сквозняк.

Зеленая зона сада состоит из сосен, кедров и фруктовых деревьев, особенно винограда и граната, а еще кустов красных и дамасских роз.

Мы снова вызвали такси, вернулись в наш отель. Зашли в отель переодеться, потому что надо будет лазать сегодня вечером, в платье я это сделать не смогу. Как хорошо, что у нас отель в самом центре.

Едем на машине к зароастрийцам.

При подготовке рассказа о зороастризме использовали компиляцию из википедии и блога, на который мы ссылались в оглавлении отчета.

Йезд - второй по количеству зороастрийцев город, а по процентному соотношению, наверное, и первый – считается, что их в Йезде около 5%. И именно Йезд является общепризнанным духовным центром зороастризма.
Не известно, был ли Заратустра (он же Зороастр – в греческой транскрипции), пророк зороастризма, реальной личностью, или же мифической. Достоверно точно также не определено, когда именно возникла эта религия, но зороастрийская традиция называет 1738 г. до н. э., а ученые склоняются приблизительно к периоду 1000 – 754 г. до н.э. До этого времени иранцы предположительно исповедовали ведизм – начальную форму индуизма, либо сабеизм – поклонение звездам.
По началу новая религия “не пошла” – Заратустра за первые 10 лет проповедования сумел обратить только своего двоюродного брата. Но потом удача ему улыбнулась – Заратустре удалось заинтересовать своими идеями царя Кави Виштаспа, после чего процесс пошел довольно бодро. Зороастризм — это, по сути, современное название этой религии, образованное от имени ее пророка, Заратустры. Ранее более употребимым  было название «маздеизм», происходящее от имени бога – творца,  Ахура Мазда.  Сами зороастрийцы называют свою религию «маздаясна» – «почитание Мазды», или «вахви-даена» – «благое миропонимание», а себя называют «бехдин» – «благоверные».
Бог у зороастрийцев тоже един – это Ахура Мазда, «Мудрый Бог», идеальный создатель всего сущего (также известный, как Ормузд). Тем не менее, кроме Ахура Мазды существуют еще Амешаспенты – шесть его божественных творений, каждое из которых представляет собой одну из ступеней духовного развития и покровительствует соответствующим земным созданиям Мудрого Бога –  людям, животным, огню, металлам, земле, растениям и воде.

Интересно так же, что волхвы-звездочеты, пришедшие вслед за вифлеемской звездой к вертепу, были именно персидскими зороастрийскими жрецами. Об этом все хорошо написано в православной энциклопедии.

Все главные принципы религии закодированы в фаравахаре – символе зароастризма. Сам по себе крылатый солнечный диск изображался также египтянами и ассирийцами над царственными особами для обозначения их славы. Но зороастрийцы усложнили символ, привнеся в него собственные понятия. Надо сказать, что толкований символов, заложенных в фаравахар, довольно много.
Бородатый человек – мудрость, опыт, стремление к совершенству и самостоятельность, позволяющие отличать добро от зла, даруемые Ахура Маздой людям; поднятая рука указывает на небо, напоминая об обязательствах перед богом;
Кольцо, которое держит человек –   «кольцо договора» – напоминание об обязанности всегда выполнять обещания (вариант – кольцо перевоплощений души; однако, тема перевоплощений в зороастризме не имеет особого развития – душа попадает в тело, когда оно еще в утробе матери, и покидает его после смерти, попадая в рай (дом Песен) или в ад; судьба человека определяется борьбой добра со злом, понятия «колеса Сансары» – череды возрождений души в новых материальных формах – в зороастризме нет);
Диск в середине изображения – вечность, напоминание о цикле жизненного пути, который должен быть благочестивым, для того, чтобы после смерти душа навсегда обрела рай;
Пять рядов перьев на крыльях (на фото, правда, рядов три, а не пять) – количество Гат  – гимнов-молитв Богу (вариант – этапы продвижения души к Богу);
Две «ножки»/ленты – пути добра и зла;
Хвост – руль, направляющий к добру или злу;
Три ряда перьев на хвосте – триада зороастрийской религиозной этики: «благие мысли, благие слова, благие дела».
Историки, между тем, считают, что эти толкования символизма фаравахара возникли в народной среде в относительно недавний период, и не имеют ничего общего с исторической достоверностью. Для них это лишь обозначение царской славы и власти, дарованной Богом, а также лучшей части человеческой души, принадлежащей Богу, и ведущей человека к нему, прообраз  ангелов-хранителей.

Ангра-Майнью (Ахриман) – злая противоположность Ахура Мазды, стремящаяся испортить его творения. Жизнь представляет собой вечную борьбу добра и гармонии (которые представляет Аша, одна из созданных Ахура Маздой Амешаспент) со злом – Друдж. Соответственно, верующий зороастриец обязан всячески способствовать победе добра, творя его по мере сил. И однажды произойдет окончательная битва, в которой Ахура Мазда победит. Души мертвых из рая и ада вновь будут призваны на суд и пройдут через поток расплавленного металла, который будет приятен для праведников, и в котором сгорят грешники, после чего настанет эра всеобщего благоденствия.

Огонь, будучи священным для зороастрийцев, имеет важное ритуальное значение, являясь одним из символов благочестия Ахура Мазды и гармонии и добра Аши. Зороастрийцы считают, что существует большое количество разных типов огня: огонь небесный, огонь из дерева, огонь жизни в человеке и животных, домашние огни различных представителей общины – купцов, крестьян, мастеровых, военных, священников и т.д.
В почитание Ахура Мазды со временем стали возводиться храмы огня, представлявшие собой небольшие скромные глиняные помещения с толстыми стенами, оштукатуренные изнутри, с куполом, покоящимся на четырех колоннах и алтарем с латунной чашей с вечным огнем в углублении одной из стен, скрытый от молящихся перегородкой. Окна, как правило, отсутствовали, поскольку ничто не должно касаться священного огня, даже не менее священный солнечный свет, имелось лишь отверстие в куполе для вентиляции. Жрецы священнодействовали с огнем, надев специальные одежды, шапочку, перчатки, повязку, закрывающую рот, чтобы не осквернить его ни прикосновением, ни дыханием.
Считается, что наибольшее количество таких храмов огня было построено при Сасанидах, активно продвигавших религию для укрепления своей власти в конце третьего века. Археологам, однако, удалось на территории Мидии найти и значительно более древний храм огня, относящийся к VII веку до н.э., в котором огонь из главного закрытого зала мог переноситься на плоскую крышу для всеобщего обозрения. Похоже, что в деревне Абьяни храм как раз такого типа.

Однажды зажженный священный огонь не должен погаснуть никогда, ибо это будет означать победу сил тьмы. Горение поддерживают специальные жрецы, подкладывая кусочки миндального, абрикосового деревьев и сандала. Каждый огонь требовал со временем особой процедуры обновления и очищения. Каждому царю полагался свой собственный огонь, как один из символов статуса.

После разгрома империи Сасанидов арабами в 651 году в исламизированной Персии заострийцам пришлось довольно туго. В начале VIII века значительная их часть ушла в Индию, где они были встречены благосклонно. В Индии зороастрийцы осели довольно обособленными общинами, преимущественно в Бомбее, став известными как «парсы». Благодаря благоприятному окружению к настоящему времени численность заострийцев-парсов оценивается приблизительно в 100 000 человек, что в 2-4 раза больше, чем последователей этой веры на ее родине, в Иране. Парсы превосходят средних индусов по уровню образования и достатка. Несмотря на свою относительную немногочисленность, они внесли большой вклад в историю Индии: именно парсы основали в Индии первую политическую партию, общественную больницу, печатный станок и газету, университет и фондовую биржу.

Очередной расцвет зороастризма в Иране пришелся на 1925—1941, эпоху власти Реза-шаха Пехлеви, который сделал ставку на популяризацию древней религии для укрепления своей власти, продвижения светских реформ, и ослабления авторитета исламских имамов. Зороастрийцы получили равные с мусульманами права, шиитская символика намеренно вытеснялась символикой зороастрийской, приветствовалось изучение доисламской истории Персии, учение и философию зороастризма стали преподавать в университете – зороастризм вошел в моду. Усилились связи с индийскими парсами, оказавшими серьезную помощь своим братьям по вере.

Так, именно на средства парсов в 1934 году был построен храм огня Атэшкадэх в Йезде. Выглядит Атэшкадэх скромно, как и положено храму огня. Перед храмом небольшой чистый двор с бассейном и сад.

Под верхней одеждой для зороастрийца (и мужчин и женщин) обязательно должна быть надета седре – белая (тоже символ чистоты Ахура Мазды) нательная рубаха, сшитая особым образом из одного цельного куска ткани (обычно хлопка; есть список разрешенных тканей) с 9 швами, которые, в свою очередь, символизируют 9 элементов человека – сама жизнь, внешность, тело, кости, сила, дыхание, сознание, душа и фараваши – личный дух-хранитель. На седре повязывается кошти – белый шерстяной поясок в палец толщиной из 72 нитей (по количеству глав Ясны в Авесте, собрании священных гимнов зороастрийцев), завязанный на 6 узелков (по числу главных праздничных дней), символизирующий следование заветам  Ахура Мазды. Узелки ежедневно перевязываются по нескольку раз, что сопровождается чтением молитвы и является символом приобщения к единству и благодеяниям всех зороастрийцев.

Кирилла атакует стайка девчонок лет 15, школьниц, а меня рассматривают пожилые иранцы. Забавно. Бегают школьницы за нами по всей территории зороастрийского храма и щебечут, то фоткаются с нами, то угощают конфетами.

Кирилл страшно доволен собой, развернулся как местные, посреди улицы, перекрыв движение в обе стороны, говорит, что будет теперь тут таксовать.

Ездили вокруг длиннющих заборов, искали вход к башням Молчания. Местные парни проводили нас на мотоцикле, ехали за ними минут 10. Все закрыто. Почему, не понятно. Ни каких объявлений, ничего. Просто запертая дверь в стене. Подъехали с другой стороны, где можно было поближе посмотреть на эти башни.

У зороастрийцев сложные погребальные традиции. Тело умершего осквернено смертью. Прикасаться к нему могут только могильщики – насассалары, чья профессия передавалась по наследству, и накладывала на них серьезные ограничения. Жилища насассаларов стояли на отшибе, они должны были жить отдельно даже от членов собственной семьи, предупреждать о своем появлении звоном специальных колокольцев.

Поскольку для зороастрийцев земля, вода, огонь и растения священны, то возникала серьезная проблема с утилизацией тел. Закопать или сжечь нельзя – это осквернит землю или огонь. Выход был найден своеобразный. Строились специальные погребальные сооружения – астоданы (Башни молчания), выложенные камнем изнутри, исключающим контакт мертвой плоти с землей, с круглыми крышами-площадками, окруженными высокими глиняными стенами.

Насассалары несли тела на носилках. Родственники сопровождали процессию на некотором расстоянии. Подниматься в Башни молчания было разрешено только насассаларам.

На внутренней крыше-площадке башен тела усаживали или укладывали, после чего оставляли на растерзание птицам-падальщикам. Желудки стервятников содержат некий фермент, убивающий продукты разложения, что способствовало обеззараживанию разлагающихся трупов. Высокие стены защищали от возможного растаскивания кусков плоти (и, соответственно, осквернения земли) зверями. В центре площадки имелся колодец.  Ближний к колодцу круг предназначался для детских тел. Средний – для женских, дальний – для мужских. Площадка имела небольшой наклон к центру и желоба, по которым в колодец стекала кровь. Когда тела обгладывались до костей, высушенные солнцем останки дробились, сбрасывались через колодец в хранилище-костяницу и засыпались известью. Когда башня заполнялась, строили новую.

В начале XX века  многие зороастрийцы стали считать традиционный обряд захоронения устаревшим. Города вплотную подошли к Башням молчания, поголовье стервятников существенно уменьшилось.  Кроме того в 1851 году в Тегеране открылся первый университет – Дар уль-Фунун. Студенты-медики столкнулись с проблемой: ислам запрещал без надобности вскрывать тела мусульман, что затрудняло обучение. Для учебных целей тела стали похищать из Башен молчания. В результате тегеранские зороастрийцы организовали новое кладбище в 10 км от Тегерана, где стали хоронить покойников в могилах, выложенных камнем, и укрепленных бетонными коробами, исключающими контакт плоти с землей.

Более консервативные зороастрийские общины Йезда и Кермана продолжали традиционную практику вплоть до 70ых годов XX века, когда она была, наконец, запрещена законом.

Индийские зороастрийцы – парсы (персы, ушедшие в Индию в начале XVIII века от преследований мусульман) по-прежнему продолжают хоронить своих мертвых в Башнях молчания. У парсов они, похоже, немного сложнее – сброшенные в костницу останки после их постепенного измельчения вымываются дождевой водой через специальные угольные фильтры в колодцы и дальше в море (в Мумбае). У парсов свои проблемы – города тоже подошли к башням, но пока это решается тем, что в Индии Башни молчания традиционно окружены защитными поясами из деревьев и кустарников. Главная беда – катастрофическое сокращение численности падальщиков на 99,9% в результате применения в Индии в 90ых годах XX века диклофенака – противовоспалительного препарата для скота, запрещенного лишь в 2006 году. Парсы пытаются теперь разводить падальщиков, а пока стараются утилизировать тела, усиливая воздействие на них солнечной энергии, устанавливая специальные зеркала.
В интернете можно найти фотографии, как выглядит площадка действующих башен молчания. Это впечатляющее зрелище, но здесь размещать эти фотографии мы не будем.

Вокруг Йезда есть несколько башен молчания, недалеко от одной из них есть даже небольшая зороастрийская деревенька с маленьким храмом огня и древним кедром рядом с ним. В горах на краю пустыни есть важный для зороастрийцев храм Пире-Сабз или Чак-Чак. Мы могли поехать в него, но почитав разочарованные отзывы некоторых путешественников, решили в конце светового дня създить посмотреть заброшенный город Херанек. И туда и туда в короткий световой ден мы не успевали.

Видим уже не первый раз, что города расползаются в ширь, везде по периметру активные стройки. Решили почитать в интернете, что тут с демографией и зачитались. С 1950-ых население страны учетверилось! Было 20 миллионов, сейчас больше 80. Теперь все понятно.

Херанек (персидский: خرانق) (Kharanaq) также известный как Хоранек («земля солнца») — деревня в 70 км к северу от Йезда. Старая часть деревни заброшена, именно ее называют замком или городом Херанек. Город с одной стороны окружен горами, а с другой – пустыней. Многие здания в Херанеке полностью или наполовину разрушены. Замок известен с эпохи Сасанидов, то есть ему около 1800 лет. В городе 80 домов, северный конец города обрывается высокой стеной с несколькими башнями.

Мы оставили машину у каджарского караван-сарая и пошли гулять в заброшенный город. Караван-сарай был какой-то невзрачный, и мы не стали его фоткать. Зато прямо напротив Хенарека заканчивался высоким зданием с выступающим как бы ризалитом с балконом со стрельчатой аркой. Что это было в заброшенном городе, мы не смогли узнать, но выглядит очень эффектно, и вид с этого балкона на окрестную долину с акведуком очень хорош.

По руинам проложен туристический маршрут - это путь по более широким улицам, мостовые которых очищены от руин и выглядят более безопасно. В стороны от этих улиц разбегаются узкие проулки-лестницы, от которых идут ответвления и проходы-спуски в заброшенные дома и общественные здания. В самом начале маршрута в сезон работает кафе или ресторан.

Исторический хаммам, относящийся к эпохе Каджаров, состоит из двух частей: маленького хаммама для женщин и большого хаммама с утра до ночи, предназначенного для женщин, и с вечера до утра для мужчин. Хаммам обладает всеми типичными элементами для иранского хаммама: вход, вестибюль, фригидарий (холодная комната), мьяндар или тепидарий (теплая сухая комната), Bayyeneh расположенный в нижней части гардеробной, покрытый большим куполом и оборудованный ванной), калидарий (небольшая комната с ванной), печь и емкости для подогрева воды.
Понятно, что бани ремонтировались не один раз, и белая плитка относится не к Каджарам, а к последнему ремонту 60-х, 70-х годов, когда город был еще жив.

300 томанов, город Хенарек. Отличное место! Рада, что съездили, успели на закатное солнце как раз! Денег на входе дерут много, за что, совсем не понимаю. Ну ладно.
Город очень напомнил другие подобные, которые мы видели в Тунисе, в Италии и тд. Было селение на горе с узенькими проходиками между домами, где только ослик пройдет, дома без водопровода, туалета, ясное дело. Время шло, условия жизни людей вокруг менялись, а в этом городе - нет, потому что туда на гору ничего толком не провести. Люди ушли и переселились на ровное место, организовав обычный город с широкими улицами для машин, обычными домами с электричеством, водопроводом и газом. Все понятно.

За то время время, что мы гуляли по городу, не встретили ни одного туриста, только одного босого местного парня с ведром глины.

Жители покинули "замок" и переселились в новую деревню, выстроенную на выровненном месте и разлинованную сеткой прямых улиц. Почему же они изначально так здесь поселились кучно и на склоне горы? Как и везде, в горы люди уходят не от хорошей жизни. Местность эта кишела разбойниками и бандами, вот местные и построили целый компактный город-замок.

Город окружен горами и пустыней. Вода, как и везде в пустынях Ирана, в город попадала из гор по системе подземных каналов - канатов. Для водоснабжения (города или окрестных полей, мы не знаем) был так же построен акведук, переправляющий воду через русло сезонной реки. Акведук был и при Сасанидах. Существующий же построен, конечно, позже. После обследования города мы подъедем к акведуку на машине. Рядом с ним есть еще святыня Бабы Хадима, это не мечеть. Во время путешествия Имама Резы, восьмого имама шиитов, в город Мешхед, человек по имени Баба Хадим из народа Харанга, служил имаму и после этого пользовался особой популярностью среди местного населения, а после смерти Бабы Хадима люди построили эту святыню.

В центре Хенарека есть небольшая Пятничная мечеть. Как это часто бывает, в заброшенных городах люди продолжают поддерживать церкви или мечети в хорошем состоянии. Мы такое видели в некоторых странах на Балканах и в Северной Африке. Так и здесь, мечеть совсем не заброшена и иногда используется для местных праздников и собраний. Галерея второго этажа предназначена для женщин, и вход на нее даже с других улиц. Мы потом уже вышли на второй этаж этой мечети.

За мечетью начинаются давно заброшенные дома, уже сильно пострадавшие от времени и погоды. Здесь улицы и переулки часто завалены упавшими станами, дверные проемы выходят в бывшие жилища с провалившимися полами и потолками. Везде трещины и высохшие русла ручьев, текущих по улицам и размывающих все вокруг во время дождей.

Но место это пустующее завораживает, можно бродить по лабиринту переходов, лесенок, провалов, улочек, тоннелей и искать что-то понятное: вот была кухня, почерневший свод над очагом, вот хранилище какое-то с кучей ниш, вот мечеть, вот бассейн для накапливания воды для полива (ниже города огороды). Над пустым городом кричит осёл, больше никаких звуков. Ни кошек, ни птиц, ни людей, мертвая земля. Дома приходят в полное запустение стремительно, потому что тут главный строительный материал - глина с соломой, а она вымывается дождями, превращая улицы в затвердевшие потоки грязи...

Кирилл очень ловкий, он лез бесстрашно по разрушенным стенам, а я часто оставалась на тропе, потому что боюсь, да и ногу ставить могу свою несчастную только как обычно при шаге, поворачивать стопу очень больно. Страшно боюсь опять упасть и снова повредить.

Несколько раз мы пробирались по руинам к крышам и окнам северной стороны замка. Здесь жилища встроены в крепостную стену и находятся на большой высоте. Шли очень аккуратно. Если приходится идти по сводам, старались наступать как можно ближе к несущим стенам.

Везде пишут, что в Хенареке минарет - качающийся. Как и в Исфахане. Говорят, что в минарет залезает человек и начинает его раскачивать. Мы не пробовали его раскачивать, но 20 лет назад в Армении в монастыре Татев мы видели и сами раскачивали большой каменный столб. (Потом после землятресения он перестал раскачиваться).

Пока еще светло мы хотим съездить к акведуку, который хорошо видно из замка. На карте дорог нет, посмотрели спутниковые снимки в гугле и примерно прикинули, как разобраться в местных грунтовках. Саманд оказался довольно высоким седаном, мы только в одном месте на перегибе дороги слегка чиркнули порогом, где я думал, что основательно проскребем брюхом.

Вернулись на шоссе. Но, как мы уже говорили, в Иране многие трассы построены так, что встречные дороги разнесены довольно далеко друг от друга, особенно в горах. А перемычки для разворота очень редки. Вот и гугл нам сказал, что до разворота ехать 15 км в одну сторону, а потом столько же назад! Между шоссе попадались грунтовые развороты, раскатанные грузовиками, но не факт, что проедет легковушка. В итоге через пару км развернулись на встречном развороте. На запад во время заката ехать тяжело на ярком южном солнце.

В Йезд вернулись уже в полной темноте. Поужинали в кебабне для местных рядом с площадью Амир Чакмак. Обедо-ужин 371 , самый дешевый из всех наших (рис, помидоры на гриле, кебабы), и очень вкусное мясо, овощей мало, но можно, наверное, дозаказать. Кирилл отметил место на карте, надо не потерять метку. Очень простая еда, но вкусная и дешевая. И уж точно в миллион раз вкуснее и полезнее иранской пиццы с тертой вареной колбасой. Мы теперь долго ее вспоминать будем, чувствую.

500 томанов сладости к чаю местные
Долго бродили по лавке со всевозможными сладостями и выбирали, что нам хочется. Мы тут решили сделать не как обычно: что любят дети купить, или что выгоднее по цене, а походить по магазину и выбрать, что именно хочется нам. Очень забавный опыт, последний раз делали так в поездке в Тобольск вдвоем в 2022 году. В итоге, взяли две упаковки сахарных палочек с шафраном детям в Москву и себе коробочки чего-то типа пахлавы и лукума. Кирилл потом вечером постановил, что турецкие сладости вкуснее. Не знаю, может, неудачные у нас были в этот раз.

Зашли в аптеку, у Кирилла сильная экзема на руках, все время скребет свои несчастные руки, тридерм он забыл дома, а я не проследила, бестолковая. Показал руки в аптеке, ему дали какой-то крем, сразу намазал. Говорит, легче. Вообще, аптек тут мало, в них очереди. Аптеку нужно искать, не на каждом шагу, как у нас. Сняла со спины очередь - все мужчины и женщины в черном, один Кирилл стоял в светлом. Крем стоил 10 томанов, то есть 20₽ по-русски. Кирилл решил, что купит себе рюкзак кремов таких, если поможет.

100 томанов стрижка. Уговорила Кирилла зайти в местную цирюльню, потому что он зарос как неандерталец. Жду в машине его и скачиваю пока фотографии. Пришел довольный, его спросили, как постричь, он сказал, что не знает, показал на иранца в соседней кресле, постригли как того иранца, но получилось нормально.
Пили чай опять во внутреннем дворике, пришел разговаривать другой иранец, который сегодня в отеле на ресепшене, тоже очень хороший. При помощи переводчика на телефоне поговорили, это дом их деда, он с братом и сестрой его отреставрировали и сделали отель. Всех трёх мы видели сегодня. Хорошо пообщались.

Ушли в номер отдыхать, но не тут то было, пришлось стирать Кириллу одежду, потому что он, как обычно, в своем репертуаре, уехал в одних носках и тд. Стираю, ворчу. Отстирывать футболку с рукавами в крошечной раковине мылом для рук - не мой конёк. Но приходится.

Переговорили с детьми, Сашка прислал кружочков со всеми, мы очень рады. Чувствую уже, что наотдыхалась, надо обратно к детям, у них там не все гладко без меня. Все выглядят довольными, бабушка - уставшей.

Ботинки наши сегодня опять как в Али-Бабе стали "в подозрительной горной пыли", Кирилл моет обувь перед сном.

Часов в 10 вечера, когда мы уже давно спали, в отель заселилась большая шумная компания с детьми, их номера выходили дверями в наш дворик и они постоянно что-то обсуждали в нем и тусовались. Кирилл не выдержал, выглянул и попросил тишины. Народ рассосался по номерам, но стало не сильно тише. Вот он минус традиционных отелей: если двери номеров выходят в один двор, то слышимость чудовищная, милые дверцы с цветными витражами не спасают.