День 6. (27 июня) Встали в 7 и очень огорчились, что поздно встаем, собираться на жаре тяжко. А потом  оказалось, что телефон Кирилла сам перевел часы, и по нашему времени было 6. Старая история. Выехали в 7:45 по нашему времени.

По асфальту ехали недолго. Нам нужно перевалить из долины реки Андийское Койсу через большое плоскогорье в долину бассейна реки Аварское Койсу. В Дагестане оказалось, что асфальтовых дорог всего несколько штук. Они идут от федеральной трассы по долинам вверх в горы. Все остальные дороги без покрытия.

Сворачиваем в боковую долину, и большими петлями начинаем лезть в гору. Здесь впервые увидели Дагестанские свалки. Жуткое зрелище. Похоже, рядом с каждым селом есть такая огромная помойка, где мусор сваливают просто под склон. Здесь, не то что горы, а наоборот: долины мусора. Ветер разносит вонь и пакеты над ущельем. Сами дагестанцы в шутку называю Дагестан "Страной летающих пакетов".

В тех селах, что мы проезжали, женщины все поголовно в черном с головы до ног, на улицах невероятно грязно, мусор лежит кучами, на придорожный кустах висят обрывки пактов и тряпок. Читаю вслух про историю Дагестана и Кавказские войны, про Щербину и капитана Овечкина, нравы разных национальностей, населяющих Дагестан. Детям интересно, Саня отложил свою книжку и тоже слушает. Высокогорные дагестанские аулы производят впечатление совершенной экзотики наравне с берберскими поселениями в Африке. В книжке желтой серии написано, что до середины 20-ого века в их языках (высокогорных горцев) не было даже слова, обозначающего «колесо», они не знали колеса! В двадцатом веке!

Дорога выходит на высокогорное Хунзахское плато. Оно расположено на высоте 2000 м, это огромная наклонная равнина, изрезанная каньонами и оврагами. В самом начале такого каньона, прямо на его берегах расположен большой аул Хунзах.

На окраине аула начинается грандиозный Цолотлинский (Хунзахский) каньон. В него с плато обрываются красивыми водопадами три реки. Глубина каньона метров 80-100, но постепенно каньон расширяется и становится глубже.

Заправили пятилитровый газовый баллон за 68 рублей, Кирилл улыбается: «Помнишь, сколько это стоит в Европе?» Заправить дизель здесь оказалось непросто. На многих заправках его просто нет, на тех, где есть, это часто дизель для камазов, нас отговорили его заливать. Удивило, что на многих местных заправках есть молитвенные комнаты.

Поднимались больше двух часов в горы, оказались на огромном плато, разрезанным каньоном. С бешеной высоты вниз падает вода. Рядом стоит русская крепость.

В Хунзахе нашли даже супермаркет. Купили там конские консервы для сувениров домой.
Зашли в хозяйственный купить веревку и прищепки вместо забытых дома, продавец читал Коран, когда мы вошли.  Кирилл высыпал на ладонь монеты, чтобы расплатиться, тот с удивлением посмотрел на 50 копеек:

-Давно их не видел! Надо же! 50 копеек!
- А что, у вас такие не в ходу?
- Нет, это только в России. У нас такими не платят. Разве это деньги? – и улыбается.

Наконец, выехали на асфальт. Едем по хорошей дороге вдоль реки вверх по долине. На Аварском Койсу стоит несколько крупных Аварских сел: Голотль, Датуна, Хебда. Почти на въезде в Хебду налево на мост через Койсу ведет разбитая дорога. Нам туда, в Кахиб и Гоор. Но сначала мы хотим проехать вперед, за туннель в Хебду в надежде где-нибудь пообедать.

Туннель забит коровами, прячущимися от жары, на ступеньках магазина «Мясо» лежит голова барана, облепленная мухами. Улица неопрятна и пестра от вывесок. Немного грустно, оттого что мы не видим горный Дагестан таким, как видел его автор книжки «Дорогами и тропами Дагестана», изданной в 1974 году. На смену беленьким арочным саклям пришли разномастные домики из пеноблоков, бетона, кирпича, нетесаного камня и Бог знает чего еще. Строительный бум повредил внешнему виду аулов невозвратно. Неизменными остаются только величавые горы…

На склонах гор не то камни, похожие на баранов, не то бараны, похожие на россыпь крупных камней.
Народ на дорогах лихачит, обгоняет на закрытых поворотах, мчит по грунтовкам, поднимая тучи пыли и не жалея машин. Видели мужика, который на скорости вылез из пассажирского окна по пояс и поправлял что-то на крыше машины. Пытаемся найти хоть какое-нибудь кафе, не тут-то было, у мусульман пост, поесть невозможно.

Возвращаемся к повороту, так и не пообедав. Рамадан, все кафе закрыты. Разбитая дорога начинает серпантинами подниматься над притоком Койсу Кахибтляром. Эта дорога единственная связывает два крупных аула Гоор и Кахиб с остальным миром. Поэтому очень удивляет ее состояние. Она вдребезги разбита и для пузотерок, скорее всего, не проходима на поворотах, размытых ручьями после дождей.

От аула Хебда, стоящего на реке Аварское Койсу поднимаемся к руинам аула Гоора. Интересно в Дагестане обстоят дела с названиями рек. У них четыре Койсу, текущие в разных ущельях: Аварское, Казикумухское, Андийское и Каракойсу. Названия даны по национальностям, заселившим берега этих Койсу. Различных национальностей в Дагестане какое-то немереное количество. Одни авторы пишут – 30, другие – 105. Разброс велик, видимо, из-за того, что нет единого понимания, что такое национальность. У горцев есть красивая легенда про человека, который вез мешок с языками и наделял ими разные народы. Проезжая через дагестанские горы, его конь споткнулся, мешок проткнулся, языки посыпались с гор вниз. Так и получилось, что языков в Дагестане море.

Дорога до аула Гоор – это отдельное приключение. Начинается дорога безобидно по местным меркам, потом становится все интереснее: уклон повышается, щебенка на дороге все крупнее и крупнее, стены отвеснее. На поворотах серпантина машина ревет, а колеса пробуксовывают, зад иногда ощутимо сносит. Кирилл отрывается от спинки кресла, рулит как-то резче и периодически охает: «Неужели въедем?» Больше всего боимся, что наверху у Гоора не будет места для разворота, это будет конец. Вниз задом тут не съехать. Но все благополучно, на повороте есть место, где можно поставить и развернуть машину.

Кстати, несколько слов о китайской резине Triangle. Раньше у нас стояла Мишлен Латитьюд. В Греции у нас тоже было довольно много каменистых горных дорог без покрытия. Так вот, после Греческого путешествия все колеса, а особенно передние, были посечены мелкими надрезами по всей рабочей поверхности. После кавказских гораздо более тяжких дорог резина не пострадала. При этом на асфальте и на сильном дожде резина ведет себя вполне нормально.

Раньше в Гооре было 7 башен. К каждой башне был пристроен двухэтажный каменный дом. Получалось что-то вроде оборонной цепи для аула. Сейчас осталось только три башни. Аул покинули давно, просто надоело так высоко носить воду. Новое село расположено значительно ниже по склону.

А старое постепенно разрушается. В последние несколько лет сюда стали возить временами туристов. Место все же уникальное. В Дагестане башен было мало, а осталось их совсем чуть-чуть. Но и кроме того, Гоор впечатляет своим положением на самом краю пропасти над огромной долиной реки Аварское Койсу.

Башни, да и остальные постройки сложены из камней на земляном растворе. Техника строительства очень низкая. Башни кривые и косые, кладка неровная, углы построек никак не укреплены, большинство оконных и дверных проемов без арок, а просто на деревянной балке. Немудрено, что все это быстро развалилось и продолжает разваливаться. С изысканными ингушскими башнями эти не идут ни в какое сравнение.

Бросаем машину, я пересаживаю спящую Ни из кресла в рюкзак и начинаем подъем по кривым улочкам аула мимо рухнувших стен домов и мимо башен на самый верх горы. Ксенька умиляется пасущимся тут телятам с мамкой, к ее восторгу они дают погладить себе морды. Забираешься к последнему самому высокому месту аула, отрываешь взгляд от пыльной каменистой тропы, оглядываешься вокруг на пропасти и горные кручи и дух захватывает. Как и зачем человек мог выбрать себе место для жилища на такой высоте и круче. Как они умудрялись растить здесь детей? Ведь шаг вправо, шаг влево и ребенка нет, улетел. Где пасли скот и сажали свои огородики? На второй вопрос ответ есть, они делали террасные огороды. Для этого нужно было освободить склон от камней, выровнять площадку, притащить на своей спине землю, засеять и ждать, что в любую минуту эта терраска может попасть под камнепад или ливень.

Неужели потребность в защите аула была важнее всего остального. Бедные воинственные горцы! Когда читали про Кавказские войны, обратили внимание, что одними из самых активных противников Российской империи и разжигателями вражды были казикумухские горцы, считавшие себя совершенно непобедимыми. В их аул вели только три тропы, подступы были такие труднодоступные, что их аул никто никогда не брал. Кирилл смеется: как тот неуловимый Джо, неуловимый потому, что его никто не ловит.

Совершенно понятно, почему все эти высокогорные аулы жители забросили и переселились вниз. Так вокруг появилось множество пар: Гоор и Старый Гоор, Кахиб и Старый Кахиб и т.д. В Гоор мы поехали потому, что там не упали еще крутые боевые башни, а в других селах остались только руины.

Но интересно, что ситуация не сильно изменилась. Нас совершенно потрясло, что в довольно большой аул Гоор (новый) ведет единственная дорога такого ужасного качества. А аул большой, около 600 человек, школа, пекарня, медпункт, 4 магазина, мечеть, библиотека. Да еще на этой же дороге второй аул - Кахиб, не меньший первого. А по дороге не на всякой машине проедешь. Оказывается, и сейчас в Дагестане живут как и раньше. Просто никто никуда не ездит. Живут себе почти натуральным хозяйством.

Снова спустились в долину, едем на восток. В селе Карадах покидаем Аварское Койсу, дорога уходит вверх в Карадахскую теснину. Номер дороги сохраняется, а асфальт - нет. Снова дорога без покрытия, местами присыпанная щебнем.

Дороги убивают, до вечера трясемся по разбитейшим гравийкам, Кирилл безумно устает, видно, что сидит в большом напряжении. Дети начинают грызться, устали трястись. У нас есть проверенный способ всех развеселить: ставим подборку старых кспшных песен и песен из фильмов, которые все любят петь. Саня изображает, что играет на гитаре, откидывает волосы назад и т.д. Веселимся, ссоры прекращаются. Но такую таблетку часто использовать нельзя, перестает работать, да и Кирилла утомляют «неинтеллектуальные» тексты.

Попадаем в сильный град, хорошо, что мы не стоим еще лагерем. По машине грохочут градины, дети высовывают руки в окна и быстренько отдергивают. Смотрим на коров, которые пытаются запрятаться под редкие горные кусты. Переваливаем в соседнее ущелье, оглядываемся и ахаем: и сзади нас, и спереди небо плотно заволокло черными тучами, не видно ни зги, горы прячет не то туман, не то дождь. Становится слегка не по себе: как при такой погоде ночевать в палатке… Думали встать до Гуниба, но погода вынудила ехать дальше.

Выехали в долину Каракойсу прямо к плотине Гунибской ГЭС. Водохранилище создавали в 40-е годы. Тогда было затоплено несколько больших красивых аулов. А сейчас мутные воды Гунибского водохранилища здесь у плотины представляют печальное зрелище. Тысячи пластиковых бутылок и полиэтиленовых пакетов покрывают запруженные воды Каракойсу.

Думали встать до Гуниба, но погода вынудила ехать дальше. Уже на подъездах к Гунибу дождь кончился, по разбитым дорогам поселка мчатся грязные потоки воды. Проезжаем через Нижний Гуниб, Кирилл рассчитывает встать где-то на плато Верхнего Гуниба. Так и делаем.

При попытке съехать с дороги на полянку, застреваем в мокрой глине. Начинает заново накрапывать дождь. Мы с Саней вылезаем из машины, бросаем папу самостоятельно разбираться с застрявшей машиной, суем Нинку под тент коляски и тащим палатку на поляну, чтобы начать уже заниматься лагерем и ужином. А Кирилл надевает на колеса браслеты, машина рычит, браслеты вгрызаются в мокрую почву, во все стороны летит грязь, вырванная цепями, машина, дергаясь, двигается в нужном направлении.

Достали из багажника стол и ахнули, поверхность растрескана и продавлена, сколько лет служит нам наш любимый столик, а дагестанских дороге не выдержал. После сегодняшних кочек и подпрыгиваний, когда все вещи в багажнике взлетали к потолку, канистры с водой разбили стол. Эх. Надо будет покупать новый, хотя это путешествие придется докатать со старым битым.
У Кирилла раскалывается голова, тошнит, пошатывает, его тоже дагестанские дороги укатали. Отпускаем папу лежать, ставим быстро лагерь, готовим ужин. Дети могут все, как показывает опыт. Но только в экстремальных условиях. Папа вылезает к столу и констатирует факт, что надо ему почаще болеть, все без него нормально устроено.